Егор Титов - «Спартак» – наше всё. Откровения кумира красно-белых

Откуда все это? С каких таких времен? С кем из матерых «красно-белых» ни поговоришь, все убеждены, что комбинационный стиль у команды был с момента ее образования! И Бесков, и Романцев считаются лишь гениальными наследниками. То есть они не создавали легендарный стиль, они его сохраняли и пытались улучшить.

«Впервые живьем я увидел этот «кружевной» футбол ровно полвека назад, – это еще одна выдержка из рассказа Логофета, – в 1956 году в «Лужниках». Я был поражен тем, что спартаковцы в чужой штрафной делали по пять (!) точных передач друг другу и не оставляли сопернику шанса отобрать мяч. Все девяносто минут крутили такую карусель, что дух захватывало. «Спартак» представлялся какой-то сказкой, чем-то неземным. И когда в конце 1959 года я попал в эту команду, в составе которой выступали десять олимпийских чемпионов, испытал состояние абсолютного счастья. Кстати, уже тогда наши игроки были убеждены, что спартаковский футбол существовал испокон веку».

Мне, так же как и Олеговичу, кажется, что он был вечно. Такое впечатление, будто спартаковский футбол появился на свет гораздо раньше, чем англичане придумали саму игру.

Главнейшая составляющая нашего стиля – мысль. Представьте, что вы ведете машину. На сложном участке дороги пытаетесь предугадать, что шофер едущего впереди автомобиля будет делать, если сейчас возникнет экстремальная ситуация. И чтобы это понять, смотрите на машины, которые едут перед ним. То есть, дабы не угодить в аварию, вам нужно просчитывать эпизод на два, три, пять ходов вперед. У нас это получалось!

Если в «Спартак» попадал человек, который носился по полю, пускай и безостановочно, но «не включая голову», то, каким бы он талантом ни являлся, можно было не сомневаться – в команде не задержится.

Романцев по десять раз за тренировку кричал: «Думайте! Думайте!» Если кто-то тормозил, Иваныч останавливал занятие и пихал нам: «Хотите пустой беготней заниматься?! Тогда мне будет проще забрать у вас упражнения с мячами и заменить их максималкой». Максималку все боялись как огня. После таких слов, да после романцевского крика, хочешь не хочешь начнешь думать.

Безусловно, без техники в классическом «Спартаке» также делать было нечего. В середине 1990-х у нас были собраны сплошь техничные ребята. По окончании тренировки, бывало, станем возиться с мячом – собаки в Тарасовке замолкают. Сочетание мысли и техники позволяло нам брать игру под свой контроль. Даже в самом принципиальном поединке мы обязаны были держать мяч на любом участке поля. За боковую можно было выбить или сделать безадресный вынос лишь в самом крайнем случае. И то была велика вероятность за это попасть под раздачу. Раньше все тренировочные упражнения были со своим глубоким смыслом. Они, как мозаика, дополняя друг друга, складывались воедино, что и давало картину под названием «спартаковский футбол».

Наши «кружева», к слову – это не только стеночки и забегания. Был у нас еще такой шикарный прием, как оставление мяча пяткой. С «Партизаном» в Москве я увел за собой полкоманды гостей и оставил пяткой мяч Тихону. Андрей ворвался и перекинул вратаря. Красивейший гол! Настоящий спартаковский. В Европе он произвел на специалистов сильное впечатление. И основной элемент для отработки всех этих элементов – квадрат.

У нас даже в школе был культ квадрата. Федосеич Королев играл с нами нейтрального и каждому за тренировку раз по пять просовывал мяч между ног. Такое наслаждение получал. У Романцева квадрат был вообще важнее всего на свете. Когда у нас по осени матчи шли через два дня на третий и сил уже не оставалось, Иваныч давал нам только разминку и это упражнение. Квадрат – это ведь, помимо всего прочего, и объединяющий фактор в команде, поэтому о нем необходимо говорить обстоятельно.

Когда в семнадцать лет я начал тренироваться с основой, сразу заболел квадратом. Специально на поле пораньше выходил, впрочем, как и все. На первых порах, конечно, боялся лезть к звездам. Крутился в своем молодежном обществе. Играешь здесь – сам туда одним глазом смотришь. Кто как себя ведет, какие шутки отпускает. Потихонечку шла ротация состава, и я плавненько перебрался в тот большой квадрат. Обошлось без потрясений – выдержал. С нами очень любил играть Романцев. Возьмет мяч: ну, кто со мной? И «старики» к нему уже летят. Иваныч щелкал квадрат как орешки. За семь-десять минут лишь раз мог войти в круг.

Разминочный квадрат 6 × 2 мы использовали до начала занятий. Его специфика – покатить мяч между ног водящего. По неопытности люди, когда попадают внутрь, хотят побыстрее отнять мяч. Ноги расставляют широко. Им «между» накидают авоську – народ в экстазе! Смех на всю Тарасовку. И вот что интересно: если человеку пару раз «между» просунуть, то он вроде уже и поближе к коллективу. Мы смеемся. Он улыбается. Эти улыбки и роднят. Помню, когда Робсон только появился, мы ему тут же раз семь мяч в «очко» закатили. Он потом бегал «со связанными» ногами. Мы просто умирали от хохота и Робу сразу признали. Он стал своим. Ни один праздник без него не обходился.

Правда, однажды «погоня за прекрасным» привела к очень щекотливой ситуации. По-моему, в 1999 году в Ростове за день до матча Иваныч решил с нами порезвиться и попал в круг. Так я возьми и покати ему мяч между ног. Иваныч только развернулся, Цыля ему в оборотку в «очко» прокинул. Со всеми – истерика.

Точнее будет сказать – скрытая истерика. Всем хотелось хохотать, настолько все забавно получилось, но позволить себе это в открытую никто не посмел, вот и давились смехом. Но Иваныча все равно это задело. Он побагровел на глазах, дал свисток: «Тренировка закончена!» – и ушел в корпус. Нам всем было очень неприятно, что так получилось, но все равно даже на следующий день при виде Иваныча каждому из нас приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы сдержать смех.

Зато когда начиналась серьезная работа, шутки заканчивались, и тогда для новичка уже ничего страшнее квадрата не существовало – мозги кипели от перенапряжения.

Тот, кто со своими мозгами не справлялся и постоянно оказывался водящим, очень быстро Романцева разочаровывал, и главный тренер на этом человеке фактически ставил крест.

Требования у нас предъявлялись высочайшие. И здесь мне хочется привести кусочек из рассказа Тишки, хотя бы потому, что его история куда более характерна для «Спартака», чем моя. Вот как Андрей Тихонов вспоминает свои первые годы под красно-белыми знаменами:

– Романцев никогда не был подарком. И у меня с ним отношения с самого начала складывались своеобразно. Вне поля Иваныч нормально со мной разговаривал, давал понять, что из меня может получиться ФУТБОЛИСТ. Но на первых порах на тренировках он на меня кричал чуть ли не истерически. Я, к счастью, быстро понял: Олег Иванович давит только на тех, на кого делает ставку, в ком видит какие-то предпосылки. Те, на чьи промашки он закрывал глаза, в команде не задерживались. Полагаю, если бы Романцев постоянно не предъявлял ко мне повышенных требований, я мог бы и не состояться. Когда наставник с тобой все время жестко, ты в постоянном тонусе.