Сборник статей - Цивилизация, притворяющаяся страной. Ведущие западные аналитики о России

Вызов американоцентричному мировому порядку возник не сегодня. Даже в период правления Бориса Ельцина Кремль никогда в действительности не признавал американское лидерство. В начале 1990-х годов Россия желала играть равную с США роль в решении вопросов международной повестки дня, насколько бы неосуществимым ни представлялось это желание с учетом той асимметрии, которая наблюдалась в тот период между двумя государствами с точки зрения силы и потенциала. Позднее, Россия начала продвигать идею многополярного мира, активно взаимодействуя при этом, в частности, с Китаем и Индией в целях создания противовеса Западу. Параллельно Россия резко выступала против расширения НАТО. Более того, несмотря на декларируемую приверженность демократии и принципам свободного рынка, Россия продолжала придерживаться традиционного подхода к понятию национального суверенитета и осуждения гуманитарной интервенции. Примером является жесткое противодействие военной операции НАТО против Сербии в наказание за действия последней в Косово в 1999 году. Тем не менее США не проявили достаточного внимания к российской позиции, так как на тот момент ельцинская Россия переживала тяжелый период социально-экономического и политического кризиса и не имела возможности эффективно противодействовать.

Эта ситуация изменилась с приходом Владимира Путина. При нем Россия неожиданно для всех начала свое грандиозное восстановление, что дало ей ресурсы и уверенность для реализации более активного политического курса, направленного против того, что воспринималось Москвой как попытки США утвердить свою гегемонию. На протяжении первых двух своих президентских сроков Путин стремился «сдерживать» США в трех направлениях: (1) он выступал за идею утверждения Совета Безопасности ООН как единственного института, который может санкционировать использование силы (если она используется не в целях самообороны), и старался вынести ключевые вопросы международной повестки на обсуждение в рамках Совета Безопасности, где Россия могла бы препятствовать реализации американских инициатив или повлиять на них в процессе их формулирования; (2) он выстраивал коалиции с целью ограничить пространство США для маневрирования, выступив одним из инициаторов создания БРИКС для снижения доминирующей роли Запада в управлении мировой экономической системой и создав вместе с Китаем Шанхайскую организацию сотрудничества для сдерживания деятельности США в Центральной Азии; (3) он стремился выстроить партнерские отношения с США на основе обязывающих соглашений, которые бы ограничили США в выборе действий и сделали бы их более предсказуемыми для Москвы. Эти три опоры российской внешней политики сохранялись и в период президентства Дмитрия Медведева, хотя последний представлялся более благоприятной фигурой в глазах Вашингтона.

Вернувшись на пост президента в мае 2012 года, Путин вывел противодействие американоцентричному мировому порядку на новый уровень, добавив ценностное измерение. Он начал выступать с критикой упадка Запада, порицая его за отход от «христианских ценностей, которые лежали в основе западной цивилизации», в том числе и нормы половых взаимоотношений. В то время как некоторые российские деятели продвигают евразийские ценности, противопоставляя их европейским, Путин отстаивает традиционное понимание европейских ценностей в противовес западной постмодернистской их интерпретации – с оглядкой на поддержку со стороны глубоко консервативного российского общества, другие более традиционные общества и даже консервативные сегменты западных обществ.

Последним брошенным Россией вызовом мировому порядку – в нарушение одного из фундаментальных его принципов – стал захват Крыма. Большое беспокойство вызвало заявление Путина о том, что Россия будет «всегда защищать интересы [этнических русских и русскоговорящих на Украине] политическими, дипломатическими и правовыми способами». Несмотря на то, что свои намерения Путин географически ограничил Украиной, непосредственные соседи России со значительной долей русскоговорящего и этнически русского населения увидели в этих словах угрозу для себя, осознавая, что сказанное может относиться и к ним. Более того, абсолютизация права защищать интересы отдельной этнической или культурной общности может ввергнуть в кризис весь мир, включая Европу, где большинство государств являются полиэтничными.

Один только этот вызов американоцентричному мировому порядку мог бы стать серьезным поводом для американской политической элиты проводить более жесткий курс в отношении России. Однако украинский кризис негативно сказался и на американо-российском взаимодействии по другим функциональным и геополитическим вопросам. Ни по одному из этих вопросов, за исключением тех, которые касаются постсоветского пространства, российская и американская точки зрения не являются кардинально расходящимися или непримиримыми. Однако различное понимание сущности международных проблем, целей и тактики их решения усложняет российско-американские взаимоотношения и вынуждает США проводить менее решительную политику.

Показательным примером в этом свете предстает иранская проблема. Последние десять лет Россия предотвращала введение антииранских санкций Советом Безопасности ООН, за которые выступали США. Россия не заинтересована в том, чтобы наносить вред стране, уважающей ее интересы, потому что Москва не считает, что предотвращение появления у Ирана ядерного оружия, является главным приоритетом – в отличие от США. Другим мотивом позиции России было нежелание способствовать планам США по смене режима в Тегеране. Аналогичные расхождения наблюдаются в подходах по другим ключевым международным вопросам последних 10–15 лет, включая Сирию и Ирак в регионе Большого Ближнего Востока, Северную Корею в Восточной Азии, а также по проблемам нераспространения и борьбы с терроризмом. Все возникающие форматы сотрудничества по ним реализовывались в логике соперничества.

Это соперничество особенно сильно проявляется на постсоветском пространстве, которое Россия считает своей зоной «привилегированных интересов», важным буфером между своей территорией и территорией соседствующих великих держав. С момента распада Советского Союза Россия создавала различные структуры с целью сохранения своего влияния на этом пространстве, первой из которых стало Содружество независимых государств. Наиболее амбициозным проектом на сегодня является предложенный Путиным Евразийский союз, который, по его замыслу, будет включать все бывшие советские государства за исключением, возможно, лишь государств Прибалтики.