Борис Тетенбаум - Гений зла Гитлер

Выгода была двойной: во-первых, купить сырье и продовольствие тут можно было дешевле, во-вторых, отпадала необходимость использования торгового флота. Поставки, идущие по суше, не зависели от доброй воли Англии. Вопрос оплаты, тем не менее, оставался открытым. Например, Румынии предполагалось платить «излишками произведенных вооружений» , но армия Германии в считаные месяцы разворачивалась из 7 дивизий в 36, да еще к тому же – с учетом использования идей Гудериана – три из них предполагалось сделать танковыми.

Какие уж тут излишки…

И получалось, что платить той же Румынии стало нечем. Шахт был высококвалифицированным специалистом, но даже и он не мог творить чудеса. Запасы обратимой валюты Рейха пошли резко на убыль, и покупать продовольствие за рубежом было больше не на что, начались признаки кризиса, о котором и Ялмар Шахт, и его коллеги говорили фюреру. Тот, конечно, ничего не желал слушать. Но и никаких доводов в пользу своей точки зрения не привел. Гитлер вообще никогда и ничего никому не доказывал. Вместо этого он сделал как всегда – взмахнул «волшебной палочкой» и велел ей раздобыть еды.

Никаких планов, конечно же, и не разрабатывалось. Просто Гитлер восстановил комиссию по ценам на продовольствие. На пост рейхскомиссара он назначил Карла Гёрделера.

Тот был, как и Шахт, человеком известным.

Одно время его даже рассматривали как возможного кандидата на пост рейхсканцлера, он должен был стать преемником Брюнинга. Гёрделер тогда, в 1932-м, занимал должность рейхскомиссара по ценам и показал себя великолепным руководителем. Но не случилось – старый фельдмаршал, Пауль фон Гинденбург, наложил вето на его кандидатуру. Комиссия по ценам вскоре была расформирована, и Карл Гёрделер сосредоточился на своей основной деятельности – обер-бургомистра Лейпцига.

Приход к власти национал-социалистов он встретил с известным энтузиазмом.

Гёрделер был убежденным националистом, в войну служил на Восточном фронте в чине капитана. Юрист, доктор права со специализацией в области государственного управления, конечно же, хотел восстановления порядка – он думал, что в создавшейся в Германии ситуации власть просто обязана быть твердой.

Ну, и Гёрделер действительно постарался.

Он добрых два года героически бился и с общей трудной ситуацией, и с Ялмаром Шахтом, и с хаотическим стилем руководства Адольфа Гитлера, но в итоге комиссия была расформирована, и Гёрделер снова вернулся в свой Лейпциг.

Перед отставкой он предупредил фюрера, что введение карточек на определенные продукты вскоре станет необходимостью, но фюрер не внял предупреждению. Правда, в срочном порядке было выделено 12,5 миллиона в твердой валюте на покупку жиров за рубежом – за счет этого удалось произвести сравнительно крупную партию маргарина. Для домохозяек были организованы курсы, на которых их учили делать «венгерский рыбный гуляш» . Почему министерство пропаганды нарекло это блюдо венгерским, было не вполне понятно. Однако почему гуляш был рыбным, было ясно как день – в Рейхе не хватало мяса.

Но как оказалось, заменой мясу может быть не только рыба.

7 марта 1936 года случилось потрясшее всю Европу событие – послов Франции, Великобритании, Италии и Бельгии в Берлине известили о том, что Германия больше не считает себя связанной Локарнским договором 1925 года. Специальный меморандум уведомлял все заинтересованные стороны, что договор аннулирован, с точки зрения Германии он больше не действует и практические шаги в этом направлении уже сделаны – германские войска вступили на территорию так называемой «демилитаризованной зоны».

Все это, конечно, нуждается в некоторых пояснениях.

Комплекс соглашений, подписанных в Локарно, регулировал многие вопросы, связанные с западными границами Рейха. В частности, Германия навсегда отказывалась от Эльзаса и Лотарингии, а мир гарантировался тем, что на Рейне создавалась демилитаризованная зона.

В практических терминах это означало барьер.

Вся та территория Германии, что лежала на левом берегу Рейна, и в дополнение к этому еще одна полоса территории на правом берегу Рейна шириной в 50 километров объявлялись демилитаризованными. Германии запрещалось размещать на ней войска, строить какие бы то ни было военные укрепления и сооружения и даже проводить там маневры.

Но эта договоренность оказалась нарушена и самым недвусмысленным образом. На рассвете 7 марта 1936 года части вермахта в количестве 19 пехотных батальонов были переброшены в Рейнскую область, и даже более того – 3000 солдат вермахта подошли к мосту в Кёльне и перешли по нему через Рейн. Это был невероятно рискованный шаг – Франция в принципе могла двинуть им навстречу до ста тысяч хорошо вооруженных войск, и были основания полагать, что так она и сделает.

Министр иностранных дел Рейха барон Константин фон Нейрат [2] призывал к осторожности.

Он был профессиональным дипломатом, служил на важном посту посла Германии в Лондоне, а в 1932 году стал министром иностранных дел в правительстве Франца фон Папена. К Гитлеру он перешел, можно сказать, по наследству. Фон Нейрат был человек толковый и знающий, в короткое канцлерство Курта фон Шлейхера его менять и не подумали – а в январе 1933 года при смене режима было сочтено, что в среде национал-социалистов дипломатов маловато и лучше пока ничего не менять.

Так вот, в сентябре 1935 года Адольф Гитлер к совету профессионала не прислушался.

Отмел он и сомнения своего военного министра фон Бломберга. Тот был всей душой за ремилитаризацию, но очень нервничал. У него были хорошие представления о возможностях французской армии, и открытого конфликта он очень опасался. Вермахт был еще слишком слаб, вот то же самое, но года через два-три он поддержал бы безоговорочно.

Гитлер, однако, и слышать не хотел ни о какой осторожности. Он, что называется, «испытывал творческий порыв» и слушался только своей интуиции. То есть действовал именно так, как и предсказывал Рудольф Гесс.

И оказался совершенно прав.

Есть такой латинский медицинский термин – «post mortem», который в переводе на обычный русский язык означает «посмертное вскрытие». Патологоанатом, вскрывая труп, видит всю внутреннюю картину болезни умершего, а не только то, что непосредственно привело его к смерти. Но в случае с Францией сентября 1935 года яснее не становится даже и после многих попыток объяснения ее странной нерешимости. Франция легко могла мобилизовать сотню дивизий.

Но не сделала этого…

Уильям Ширер, автор известнейшей книги: «Взлет и падение Третьего рейха», объясняет это параличом воли. Ну, Ширер был современником событий и, можно сказать, их свидетелем и очевидцем, но есть и другое мнение, более позднее и подкрепленное статистикой. Американский исследователь Джеймс Даннигэн приводит следующие данные: во Франции в 1937 году имелось 4,3 миллиона людей призывного возраста, а в Германии их было 8,3 миллиона. Надо думать, в распоряжении французского Генштаба похожие цифры имелись и раньше 1937-го.