Одри Хепберн - Признания в любви. «Образ чистой красоты» (сборник)

Красивый, вальяжный, Дягилев не интересовался женщинами вовсе, здесь оказалась ни при чем трагическая любовь или другие душевные переживания. Дяг любил молодых людей, и все об этом знали. Такая симпатия никого не смущала, а известна была только потому, что каждый следующий «протеже» Дяга становился солистом его «Балета». Как же страдал бедный Дяг, когда узнал, что обожаемый им Вацлав Нижинский женился, едва отправившись без наставника в турне в Южную Америку!

Жан Кокто тоже много лет любил и опекал Жана Маре, сделав из него настоящего успешного актера, но пара скромно жила в небольшой квартире, не привлекая внимания. Дягилев тоже не привлекал, он действительно страдал, когда Нижинский изменил, но потом привез Мясина, потом Кохно…

Разговор за столом ресторана, видно, уже привычно, зашел о финансовых делах. И так же привычно выяснилось, что они ни к черту! Дягилев возлагал надежды на приезд Стравинского и новый балет «Пульчинелла», а еще на возобновление «Весны Священной», но не хватало средств. Позже я поняла, что такая проблема для Дягилева обычна, он всегда был без денег, но тогда ужаснулась: как же столь гениальная труппа, как «Русский балет», может сидеть без средств?! Казалось, Мися должна сорваться с места и бежать, разыскивая деньги, но подруга спокойно потягивала вино, заказанное Сертом, и задумчиво перебирала одну кандидатуру за другой, отметая их все…

Тогда Дягилева тайно от Миси и Серта выручила я, но об этом отдельный разговор.

Мися приучила меня еще к одному, чему учиться не стоило бы и к чему давно привыкла сама. Я всегда гордилась тем, что сумела удержаться на грани, у меня сильный характер, а вот Мися с ее нравом не сумела. Речь идет о наркотиках. Мися показала мне, что после укола морфия прекрасно спится.

Но для меня так и остался один укол на ночь, не больше, как бы ни хотелось уколоть больше и забыться. Мися из-за этой гадости превратилась ни во что. Нет, она не стала бездомной или алкоголичкой, но зависела от уколов очень сильно.

Но куда более ненормальной Мисю нужно бы назвать из-за их «брака втроем» с Сертом и Русей. Нет, Хосе-Мария не спал одновременно с обеими женщинами, но они считали себя его женами!

На этом периоде жизни Миси надо остановиться подробней, потому что и я выглядела тогда странно, а наглядевшись на развал такой давней семейной привязанности, стала относиться к браку куда осторожней.

Русудан Мдивани, которую Мися по своей привычке запросто переименовала в Русю, появилась в жизни Сертов в 1925 году, когда Хосе серьезно занялся скульптурой. С того момента, как она позвонила в дверь виллы «Сегюр», где Серт ваял, он уже не мог жить без красавицы грузинки ни минуты. Ее отец, бывший губернатор в России, после революции бежал в Константинополь, а потом в Париж, как делали очень многие. Руся и ее обожаемый брат Алексей занимались скульптурой, и девушка обратилась к Серту за советами по аренде подходящей мастерской и еще в ваянии.

Хосе-Мария потом рассказывал, что просто обомлел, увидев на пороге виллы высокую светловолосую красавицу с большими серо-зелеными глазами. Она выглядела одновременно насмешливой и наивной. Серт влюбился как мальчишка, окончательно и бесповоротно. Русе были даны все советы и даже больше, она стала любимой моделью Хосе-Марии. Мися всегда спокойно относилась к шашням мужа с его моделями и, если намеревалась посетить мастерскую, то обязательно звонила, чтобы не застать слишком откровенную сцену.

Но на сей раз Серт был слишком увлечен «моделью». Мися сделала то, чего никогда не сделала бы я сама, – позвонила Русе и явилась к ней в мастерскую с подарком. На вопрос «зачем?» пожала плечами:

– Хотела посмотреть…

– Посмотрела?

Кажется, подруга была просто потрясена, чего за ней раньше не наблюдалось.

Мися плюхнулась в кресло, взволнованно помахала веером и заявила:

– Я влюбилась!

– В кого?!

– В Русю.

– Влюбилась в любовницу мужа?! Ты сошла с ума?

– Сошла. Она такая… она могла бы быть моей дочерью…

И тут я ляпнула то, что потом сбылось. Напророчила, называется:

– Но будет женой твоего Серта?

– Ты думаешь? Я его понимаю…

Если бы я не видела вот этого потрясения Миси, вполне согласилась бы со многими, считавшими, что Мися просто хитрит. Это действительно было похоже на женскую хитрость. Часто ли приходится встречать жену, которая с утра до вечера твердит мужу о достоинствах его любовницы? Мися твердила, она пригласила Русю к себе домой, теперь троица стала практически неразлучна. Немедленно поползли сплетни, что это брак втроем, что Серты так подогревают свою сексуальность, что троица не расстается и в постели.

Знакомые, видя такую ненормальную активность Миси, принялись биться об заклад, кому Мися пытается надоесть, Серту или Русе? Говорили, что это военная хитрость лукавой польки, мол, Серт, с утра до вечера слушающий о достоинствах и прелести Руси, должен довольно быстро девицу возненавидеть. И сама Руся, которую так старательно толкали в постель Хосе, тоже быстро бы к нему охладела. Наверное, в любом другом случае так и было, но только не с Сертами.

Наслушавшись всяких сплетен и осознав опасность, я позвонила Мисе:

– Остановись, ты играешь с огнем! Как бы потом не пожалеть.

Знаете, что ответила эта ненормальная?

– Мы с Сертом влюблены в одну и ту же женщину, только каждый по-своему. Это сближает духовно, так Серт будет любить меня еще крепче.

«А если не будет?»

Этот вопрос я не задала, потому что последовал поток хвалебных од Русе. Я просто не понимала, что творится.

– Ты разлюбила Серта?

– Нет, что ты! Я люблю его еще сильнее, чем прежде, я жить без него не могу!

Никакие попытки вразумить Мисю, объяснив, что любовь втроем Серту скоро надоест, и кто знает, кого он выберет тогда? Я подозревала, что не порядком надоевшую своим напором Мисю…

Но подругу, если ей что-то взбрело в голову, свернуть с пути невозможно. На сей раз она проводила операцию «Руся». Сначала я даже облегченно вздохнула, потому что Мисе стало немного не до меня. Но чуть позже сама оказалась в ту операцию втянута.

– Ах, Габриэль, я даже не знаю, кого из них люблю сильнее: Жожо или Русю.

От такого заявления хотелось просто упасть. А еще поинтересоваться: а кого больше любит Серт? Мися захлебывалась своим благородством по отношению к ним обоим, она возносила сама себя на пьедестал, удивляясь, почему этого не делают другие. Ну кто еще способен вот так, как она, холить и лелеять возлюбленную своего мужа? Даже если это неспособны оценить остальные вокруг, то уж Серт с Русей оценят непременно. Мися надеялась, что страсть Серта к прекрасной грузинке утихнет, как и ее к нему, зато их благодарность в ответ на столь достойное поведение супруги будет безмерной.