Леся Рябцева - Эхо Москвы. Непридуманная история

К. ЛАРИНА: Ну, а ты бы смогла?

О. БЫЧКОВА: Нет.

К. ЛАРИНА: Почему?

О. БЫЧКОВА: Не знаю. Ну а чего? Потому что. Ну, я уже не помню, честно говоря, когда я работала в таком месте. (смеется) У меня был короткий опыт работы на московском телеканале, очень короткий. После этого я благополучно, слава тебе господи, хватило мозгов как раз, вот, и эвакуировалась на «Эхо Москвы». И с тех пор прошло уже больше 10 лет, между прочим. Ну, послушай, ну, я не хочу никого осуждать. Ну, это бессмысленно совершенно.

К. ЛАРИНА: Но некое сожаление наверняка же присутствует в оценке человека?

О. БЫЧКОВА: Ну, понимаешь, это зависит от человека. Потому что, в конце концов, есть люди, с которыми, в принципе, интересно. Вот, интересно слушать, что они скажут. Интересно, что они думают, и интересно, как выглядит картинка мира под каким-то другим углом зрения. Но это может быть само по себе интересно. И ты просто пытаешься это выяснить и понять. Ну, вот, просто потому, что любопытно это узнать. Потому что человек сам по себе не банальный, да? Ну, не банальные же люди могут работать где угодно и заниматься тоже чем угодно. Понимаешь, я опять-таки хочу сказать, что имеют значение только очень серьезные вопросы, в которых есть серьезные темы.

К. ЛАРИНА: Принципиальные вещи, да?

О. БЫЧКОВА: Принципиальные вещи, действительно, касающиеся жизни-смерти и чего-то еще такого рода. Вот это важно, когда что-то происходит. И, конечно, у всех у нас были такие ситуации в жизни, когда ты каких-то людей просто вычеркиваешь из списка знакомых и тем более друзей. Но это бывает крайне редко, слава богу. Это бывает крайне редко. И не надо придумывать лишних поводов для этого. Потому что поводы всегда найдутся.

К. ЛАРИНА: Ну, а ты можешь с кем-то расстаться из ближнего круга, что называется, по идеологическим соображениям?

О. БЫЧКОВА: По идеологическим соображениям? Которые не касаются чего-то совсем серьезного?

К. ЛАРИНА: Ну, а что это значит, «совсем серьезного»? Ну, принципиальные какие-то оценки происходящего или, там, не знаю, когда какое-то событие случаются. Вот, у меня такие были проверки. Даже не проверки – это же жизнь выкидывает.

О. БЫЧКОВА: Ну, например?

К. ЛАРИНА: Ну, не знаю. Вот, если из недавнего, это трагедия под Смоленском, когда разбился самолет с президентом польским. И у меня была история, когда я человека вычеркнула из своей жизни, с которым мы очень давно дружили, как-то были в очень таких, нормальных, человеческих отношениях.

О. БЫЧКОВА: Ну, вот эта история, кстати говоря…

К. ЛАРИНА: Поскольку меня поразила его интерпретация, да?

О. БЫЧКОВА: Да. Эта история с польским самолетом – мне кажется, это из серии жизни и смерти. Потому что, ну, мы видели с тобой, что происходило, что писали нам на вот этот смсный компьютер, что писали на сайт. Там было не подавляющее большинство вот таких вот уродов. Не подавляющее. Все-таки в большинстве своем люди как-то реагировали нормально, согласись, да? Или у меня, по крайней мере, сложилось такое ощущение.

К. ЛАРИНА: Да, конечно.

О. БЫЧКОВА: То есть это всех как-то, вот, по-человечески задело. Но там, действительно, были такие уроды. Не знаю, вот, если бы это был человек из моего совсем близкого окружения, мне было бы сложно, конечно, через это переступить. Потому что мне кажется, вот это вот да, это важно. Потому что нельзя, там, веселиться, глумиться над такой историей, нельзя говорить «Так им и надо» или там что они еще говорили, да?

К. ЛАРИНА: Да. Это как с 11 сентября, да? Тоже ведь вспомни, когда у нас очень много было таких людей. И среди наших слушателей, которые вот такую людоедскую точку зрения выкидывали на наш SMS, что типа так им и надо, это им возмездие.

О. БЫЧКОВА: Ну, мне трудно себе представить, чтобы кто-то из наших с тобой, например, общих знакомых или тех, с кем мы общаемся, всерьез, вот именно всерьез как-то вот так это все интерпретировал, такие события. Ну, мне не приходилось, честно говоря, иметь дело вот с этим.

К. ЛАРИНА: Но когда какие-то принципиальные вещи, как ты говоришь, вопросы жизни и смерти – они все-таки имеют значение в оценке человека, да?

О. БЫЧКОВА: У меня не было такого опыта, о котором ты говоришь, когда, вот, с человеком пришлось расстаться, потому что совсем было серьезно все. Ну, как-то, слава богу, все остальное находит более или менее понимание. Потому что, ну опять-таки, понимаешь, люди могут по-разному судить о разных вещах, которые происходят вокруг нас. Но, в принципе, ты же знаешь, там, людей если в течение многих лет, да? Ну, какие-то, ты же понимаешь, какие-то все равно общие позиции существуют?

К. ЛАРИНА: Безусловно, согласна. Но я вижу только одно, если понаблюдать за тем, что изменилось в обществе, по тому набору, который мы получаем вот здесь вот, эффект прямого действия, аудитория, которая с нами разговаривает посредством SMS, что люди перестали стыдиться каких-то совершенно безнравственных вещей. То что раньше даже если обнаруживал в себе что-то гнусное, то ты старался это скрыть, потому что типа, как бы, неудобно, да? А сегодня – нет. Значит, получается, что это созвучно с государственной точкой зрения.

О. БЫЧКОВА: Может быть. А у меня другое представление на этот счет.

К. ЛАРИНА: Ну-ка?

О. БЫЧКОВА: Вот, мне кажется, что происходит 2 каких-то совершенно параллельных процесса независимо или все более там, я хотела сказать параллельных, но, может быть, расходящихся друг от друга. Мне кажется, что мы видим, с одной стороны, какую-то такую, не знаю, варваризацию структур, которые имеют то или иное отношение к власти, там, все эти мигалки, все это кошмарные нескончаемые милицейские истории, все эти там бесконечные наезды, кошмаренье того-сего, пятого-десятого, вот это все. А с другой стороны, мне кажется, что какая-то совершенно другая ситуация происходит, собственно, в обществе.

К. ЛАРИНА: Что это не пересекается.

О. БЫЧКОВА: Не пересекается. Или пересекается далеко не так однозначно и не линейно. Ну, как-то люди там, на дороге автомобилисты начинают уступать место, вернее, дорогу пешеходам.

К. ЛАРИНА: Да-да-да, это приятно, как-то непривычно.

О. БЫЧКОВА: Понимаешь? Или, предположим, люди там ходят куда-нибудь и здороваются с тобой вдруг просто в каком-то неожиданном месте. Или как-то люди проявляют дружелюбие там, где ты всегда привыкаешь ждать от чужих людей чего-то другого. У меня такое ощущение, что люди между собой пытаются сейчас найти общий язык и создать какие-то такие, вот, системы отношений человеческие и какие-то нормы поведения, которых не было, может быть, раньше.

К. ЛАРИНА: Это очень хорошо, мне очень нравится это наблюдение.

О. БЫЧКОВА: Вот, мне кажется. У тебя нет такого ощущения?

К. ЛАРИНА: Нет, но я ж от тебя услышала, и, может быть, я просто этого не замечаю.