Леся Рябцева - Эхо Москвы. Непридуманная история

С. БУНТМАН: Слушателя?

М. МОРОЗОВА: Да. Призеров. Мы набираем после эфира. Нам дали список, наш рабочий лист. Выключен, недоступен – не обслуживается. Звоним, звоним, звоним, потом так же, с описанием причины, передаем это Стасу и Кате. Периодически они прозванивают этот номер. Дозвонились – хорошо, не дозвонились – так это все и лежит. Но потом начинаются рекламации. «Я выиграл приз, а мне не позвонили». Но дорогие мои! Мы звоним после эфира сразу же, максимум в течение часа.

С. БУНТМАН: Если вы выиграли, то пожалуйста, не убегайте сразу.

М. МОРОЗОВА: Не выключайте телефон, будьте в зоне действия вашего оператора связи, чтобы мы могли до вас дозвониться. Помните свой индекс. Это важно.

С. БУНТМАН: Или запишите где-нибудь на бумажке, если вы хотите выигрывать.

М. МОРОЗОВА: И получать. Выиграть – выиграете. А если хотите получать, желательно как можно более полную информацию нам дать. И ответить по телефону. Призы все отправляются. Рано, поздно… Ничего такого, что бы у нас тут оставалось, если есть адрес.

С. БУНТМАН: Или бы мы решили какой-нибудь приз не отправлять. Не может быть такого. Роман, Вы понимаете, после этих эпопей, о которых Маша рассказывала, вступает еще работа почты здесь, работа почты линии, работа почты у вас.

М. МОРОЗОВА: Почта дает контрольный срок 2 месяца, независимо от того, отправляем ли мы по Москве и области или на Камчатку. Если в течение 2-х месяцев, не надо считать сразу с даты выигрыша, не пришло, тогда присылайте рекламацию. И вам отзвонят Стас или Катя, в основном Стас. Договорится о замене приза, выяснит на почте, что там случилось с призом, либо просто договоритесь о замене приза и отправит вам другую книгу, или другой диск, или что-то, что вы выберете на замену. Никто тут их не зачитывает, а то и такое было… «У меня такое чувство, что доходят мне только те призы, которые вы мне посылаете» или «Я получил книгу, вы ее явно читали».

С. БУНТМАН: Ее не читали. Она была в пути, эта книжка.

М. МОРОЗОВА: Может быть, ее читали. Там, в пути.

С. БУНТМАН: Так что, друзья мои, там много всего происходит. Но я должен сказать одну вещь. Никому из нас: ни референтам, ни ведущим, ни организаторам процесса – не приходило в голову отказаться от рассылки призов. Я когда вижу, как ребята работают и готовят эти призы, это ужасно тяжелая работа, которую мы делаем только потому, что вам хотим отправить призы. Только потому! Вы понимаете в чем дело? Когда мы их разыгрываем, мы хотим вам, в ваши города, отправить призы. И это хотят ребята, которые этим занимаются. И никогда в жизни не приходила в голову идея от этого отказаться. Так что… Бывают некоторые вещи…

М. МОРОЗОВА: Звоните, пишите, не стесняйтесь!

С. БУНТМАН: Смотри… Из Твери пишут: «Я в общем-то немного образованный. Тверская Медакадемия. Считаюсь неплохим бариста, барменом, обладаю навыком хостеса. Возьмите на работу в вашу службу на «Эхо». Хочется в ваш коллектив. Вы молодцы. Спасибо», – не вполне молодой Эрик, 34 года.

М. МОРОЗОВА: Замечательно! Какие навыки! Особенно бариста…

С. БУНТМАН: Если вы посылаете из Интернета, посылайте покороче, потому что обрывки из недописанного тяжело всегда читать. «Голос у Вас целеустремленный», – Александр из Чапаевска. Конечно, целеустремленный. Я всегда когда звоню и подходит Маша, у меня сразу, если я звоню утром, то я тут же просыпаюсь. На самом деле то, что вы ощущаете себя, как вывеску «Эха Москвы»?

М. МОРОЗОВА: О да! У нас в одной должностной инструкции первым пунктом записано «Референт – это живая вывеска радиостанции». Не знаю… Честно говоря, нет. Потому что есть эфир, эфирные сотрудники. Есть руководство, которое иногда на последнем значке у нас. А.А. Венедиктов – он лицо радиостанции. А мы…

С. БУНТМАН: А вы тоже! Все, кто куда-нибудь вообще выходят – все лицо! Но первый звонок.

М. МОРОЗОВА: А мы не выходим, к нам приходят.

С. БУНТМАН: Нет, на кого выходят. Или кто выходит в эфир, или на кого выходят, кому звонят – это все равно лицо и это очень важно. Ты знаешь, с некоторыми волнами референтов бывало, я всегда внутренне моделировал ощущения слушателей. Вот когда звонишь по телефону. Как тебе отвечают «Эхо Москвы», Маша, Наташа, Юля, Юра и т. д., когда отвечают, я как-то моделировал, как себя ощущает слушатель. Когда я звоню, как мне отвечают, еще не слыша. Для меня это было очень важно. И у меня иногда какие-то старые волны… Сейчас не стало вообще. Раньше у меня портилось настроение. Я понимал, что я сейчас буду полчаса объяснять что-нибудь, я буду будить человека.

М. МОРОЗОВА: Вы позвонили на галеры.

С. БУНТМАН: Ну да. Этот ужас!

М. МОРОЗОВА: Может быть, Вы положите трубку?

С. БУНТМАН: Да. Вы позвонили на галеры или в школу гладиаторов между тренировками.

М. МОРОЗОВА: Да нет, там, наверное, пободрее.

С. БУНТМАН: Да нет, там они полумертвые, как сейчас помню. Еще что-нибудь… Не понял… А! «У меня 67 процентов…» – Джеси Дентон вычислил. Сколько у него шансов получить приз толстовку. Он из Петербурга. После того, как ты описала работу с почтой.

М. МОРОЗОВА: А что такое? Индекс, что ли, не сказал?

С. БУНТМАН: Я не знаю. «Мне 33. Мне к вам уже поздно?» – Наталья спрашивает.

М. МОРОЗОВА: Я думаю, поздновато. Я не знаю… Если человек работал где-то раньше, условно говоря, на побегушках и мыл посуду… Я не знаю, как в 33… Приходит человек, девочки, которым по 20 лет, учат, рассказывают, а еще посуду надо мыть. Не знаю. Честно говоря, мне кажется, что тяжеловато.

С. БУНТМАН: Ты сама говорила, что ты предпочла бы кого-нибудь, кто уже закончил учиться.

М. МОРОЗОВА: Да.

С. БУНТМАН: Но все-таки смотрите, рассчитывайте свои силы в работе. Дело не в том, что… Мне, например, все равно, толковый референт – это самое лучшее, что есть на свете. И здесь не от возраста зависит.

М. МОРОЗОВА: Но начинать у нас в таком возрасте тяжеловато. У нас же по функциям, что я перечислила, это же формально так. А по существу у нас какая-то военная игра в условиях, приближенных к боевым. Как штаб. Причем не генштаб в тылу, а ставка командующего на передовой.

С. БУНТМАН: Ну да. При этом один с рулоном телефонного провода тянет связь, другой бежит с котелком, третий передает донесение.

М. МОРОЗОВА: Это же не стандартный офис у нас.

С. БУНТМАН: Чинно у нас не ходят. Вот чинно не ходят.

М. МОРОЗОВА: Бывают спокойные дни. Я тоже авральных работ не люблю. Я не буревестник. «Пусть сильнее грянет буря». Я рутину люблю. Чтобы делать, делать, делать, делать работу. Сделал – и хорошо!

С. БУНТМАН: «Моя компания, – Слава говорит, – вынуждена доставлять всю почту России. Плачем и продолжаем отправлять». Ну а что делать? Почта России клянется, что будет работать все лучше и лучше. Но другой почты у нас нет. Или с курьером в город, или со скоростной.