Питер Гелдерлоос АНАРХИЯ РАБОТАЕТ

Другие антиавторитарные группы под влиянием этой модели начали упорную работу по устройству зон, свободных от вреда, в своих городах. Конечно, даже при отсутствии насильственных преступлений расистское капиталистическое правительство всё равно находит поводы запирать людей: создание внутренних врагов и наказание отступников всегда было функцией правительства, и сейчас так много частных компаний инвестирует в тюремную систему, что она стала быстрорастущей индустрией. Но когда люди больше не зависят от полиции и тюрем, когда сообщества больше не изуродованы самопричиняемым социальным вредом, гораздо проще организовать сопротивление.

Повсюду в США и других странах феминисты и феминистки организуют мероприятия «Вернём себе ночь» («Take back the night»), чтобы обратить внимание на насилие по отношению к женщинам. Раз в год большая группа женщин и тех, кто их поддерживает, проводят марш по городу или в кампусе ночью — во время, ассоциируемое многими женщинами с повышенными риском изнасилования, — чтобы исправить своё окружение и сделать проблему заметной. Некоторые группы «Вернём себе ночь» также обращают внимание на зверское насилие нашего общества по отношению к транссексуалам. Первый марш «Вернём себе ночь» прошёл в 1976 г. в Бельгии и был организован Международным трибуналом преступлений против женщин (International Tribunal on Crimes against Women). Это мероприятие многое позаимствовало от традиционных германских протестов в Вальпургиеву ночь. Ночь с 30 апреля на 1 мая, известная как ведьмина ночь, традиционно является временем розыгрышей, буйства, языческого и феминистского сопротивления. В 1977 г. немецкие феминисты и феминистки, участвующие в автономистском движении, провели в Вальпургиеву ночь марш под лозунгом «Женщины возвращают ночь!». Первое мероприятие «Вернём себе ночь» на территории США прошло 4 ноября 1977 г. в районе «красных фонарей» Сан-Франциско.

Такие действия являются важным первым шагом к созданию коллективной силы, способной изменить общество. В условиях патриархата каждая семья изолирована, и хотя многие люди переживают одинаковые трудности, они одиноки. Совместные собрания для разговора на запретные темы, для возврата ранее закрытого публичного пространства — ночных улиц — живое подобие анархического общества, в котором люди совместно победят любого представителя власти, любого угнетателя.

Сексуальное насилие в патриархальном обществе касается каждого. Оно случается и в радикальных сообществах, борющихся с сексизмом и сексуальным насилием. Если не фокусироваться на сознательном преодолении патриархального образа жизни, доморощенные радикалы часто отвечают на сексуальное насилие, преследование и другие формы злоупотреблений и насилия точно таким же поведением, столь схожим со всем остальным обществом: игнорированием, осуждением, отказом занять определённую позицию, недоверием или даже обвиняют потерпевшего за случившееся. Для борьбы с этим феминисты и анархисты Филадельфии сформировали две группы. Одна из них, Philly’s Pissed, поддерживает переживших сексуальное насилие:

«Вся деятельность Philly’s Pissed происходит конфиденциально, если только потерпевший не попросит обратного. Мы не сертифицированные «эксперты», а группа людей, в жизни которых неоднократно случалось сексуальное насилие, и мы делаем всё возможное для создания более безопасного мира. Мы используем свои и не только свои знания, чтобы выяснить, что кажется наиболее безопасным каждому человеку. Philly’s Pissed поддерживает переживших сексуальное насилие, удовлетворяя их неотложные нужды, а так же помогая им сформулировать и понять, что необходимо, чтобы они вновь почувствовали себя в безопасности и контролировали свою жизнь». [108]

Если пострадавший ждет какого-то поступка со стороны человека, причинившего ему боль,— например, что совместного обсуждения проблемы, публичного извинения или обещания никогда больше и близко не подходить к пострадавшему, — группа поддержки обеспечивает это. По желанию потерпевшего группа может опубликовать персональные данные насильника, чтобы предупредить других людей или заставить этого человека перестать скрывать свои действия.

Вторая группа, Philly Stands Up, работает с людьми, совершившими сексуальное насилие, чтобы поддержать их во время процесса признания ответственности за свои поступки, обучить их и изменить их поведение, восстановить здоровые отношения с сообществом. Обе группы проводят семинары в других городах, чтобы поделиться опытом ответа на сексуальное насилие.

Понятие о юстиции, вероятно, самый опасный результат авторитарной психологии. Самые худшие государственные злоупотребления происходят в тюрьмах, следственных органах, во время принудительного исправления и реабилитации. Полиция, судьи и тюремная стража — главные фигуры принуждения и насилия. Во имя юстиции головорезы в форме терроризируют целые сообщества, в то время как инакомыслящие пишут обращения к тому самому правительству, которое их репрессирует. Многие люди до такой степени приняли правила игры государственной юстиции, что их приводит в ужас мысль об отмене защиты и разрешения споров, которые, якобы, обеспечивает государство.

Когда юстиция становится сферой интересов и компетенции узких специалистов, до притеснения остаётся один шаг. В безгосударственных обществах в точке возникновения вектора в сторону развития принуждающих иерархий, ведущих к появлению правительства, часто можно увидеть группу уважаемых мужчин старшего возраста, постоянно разрешающих конфликты и восстанавливающих справедливость. В таких условиях привилегия может закрепиться, и те, кто ею пользуется, могут изменить социальные нормы таким образом, чтобы сохранять и приумножать привилегии. Без этой силы их индивидуальное благосостояние и власть покоятся на слабом основании, которое каждый может оспорить.

Государственная юстиция начинается с отказа заниматься человеческими потребностями. Эти потребности динамичны и могут быть полностью осознаны лишь тем, кто их испытывает. Государственная юстиция, напротив, является исполнением универсальных предписаний, систематизированных законом. Специалисты, истолковывающие закон, сосредоточены на изначально заложенном законодателем смысле закона, а не на рассматриваемой ситуации. Если вам нужен хлеб, и вы украдёте его, вас накажут, даже если вы возьмёте хлеб у кого-то, кому он не нужен. Но если общество сосредоточено на удовлетворении человеческих потребностей и желаний, а не на строгом законодательном принуждении, у вас будет возможность убедить сообщество, что хлеб был вам необходим больше, чем тому, у кого вы его взяли. В таком случае действующее лицо и пострадавшие от его действий остаются центральными фигурами процесса и всегда имеют возможность объясниться и подвергнуть сомнению нормы сообщества.