Питер Гелдерлоос АНАРХИЯ РАБОТАЕТ

Во время революции 1956 г. в Венгрии государство рухнуло после того, как студенческие и рабочие массы вооружились. Большая часть страны перешла под непосредственное управление народа, который быстро реорганизовал экономику и сформировал милицейские ополчения для борьбы с вторжением советских войск. Первоначально каждый город самоорганизовывался спонтанно, но оказалось, что формы этой самоорганизации были очень похожи, возможно, по причине общего культурного и политического контекста. Венгерские анархисты играли важную роль в новых Революционных Советах, которые были организованы на федералистских принципах для координации обороны, а также принимали участие в деятельности рабочих советов, которые управляли захваченными заводами и шахтами. Старые политиканы в Будапеште сформировали новое правительство и попытались кооптировать автономные советы в структуру многопартийной демократии, но влияние правительства не распространялось за пределы столицы, пока второму вторжению советских войск не удалось сокрушить повстанцев. Анархическое движение Венгрии не отличалось тогда многочисленностью, но народная поддержка многих советов показывает, насколько анархические идеи становятся заразны, как только люди принимают решение о самоорганизации. Эффективность описанных организационных форм подтверждается способностью управлять страной и обороняться во время первой попытки вторжения со стороны советской армии. Не было никакой нужды в выстраивании сложной институциональной структуры по неким заранее подготовленным лекалам после свержения авторитарного правительства. Всё, что было нужно народу, — это желание собираться вместе на открытых собраниях и совместно решать свою судьбу, вера в себя и в свою способность воплотить собственные идеи в жизнь, даже если поначалу это и кажется сложным.

Даже если вдруг завтра утром мы проснёмся и обнаружим, что правительство и капитализм сами собой исчезли, люди все еще будут разделены. Наши места обитания обусловлены нашими историями угнетения. Оно же определяет степень нашего доступа к земле, воде, чистой окружающей среде, инфраструктуре. Оно же влияет на степень насилия в наших сообществах. Люди имеют довольно сильно разнящиеся социальные привилегии в зависимости от цвета кожи, гендера, гражданства, экономического класса и прочих подобных факторов. Что именно унаследуют эксплуатируемые планеты после того, как они восстанут и захватят, наконец, все богатства, созданные обществом? Здоровую землю, чистую воду и больницы или истощённые заражённые радиацией пустоши, свалки мусора и ржавые водопроводные трубы? В значительной степени это будет зависеть от цвета их кожи и национальности.

Ключевым моментом анархической революции является понятие глобальной солидарности. Солидарность — это противоположность благотворительности. Она не зависит от неравенства между дающим и получающим. Как и всё хорошее, что случается в жизни, солидарность можно только разделить. Таким образом, уничтожаются сами категории дающего и получающего, существующее неравенство в динамике власти между участниками в равной степени не поощряется, но и не игнорируется. Между революционеркой в Иллинойсе и революционером в Мато Гроссо не может быть настоящей солидарности, если им приходится игнорировать тот факт, что дом одной построен из древесины, похищенной с земель другого, что почва загрязнена и все перспективы будущего общины в Мато Гроссо ограничены.

Анархия должна стать несовместимой с колониализмом, будь то колониализм, существующий и по сей день в новых обличиях, или же колониализм как историческое наследие, которое мы пытаемся игнорировать. Таким образом, анархическая революция должна опираться в том числе на борьбу против колониализма. Это означает оказание поддержки народам Глобального Юга, пытающимся обратить вспять неолиберальные процессы в своих странах, борьбе индейских племён за свои земли, борьбе чернокожего населения с последствиями рабовладельческого наследия. Те, кому посчастливилось родиться в привилегированном положении — белые и все, кто проживает в Европе и странах, образованых европейскими переселенцами (США, Канада, Австралия), — должны оказывать борьбе народов Глобального Юга политическую, культурную и материальную поддержку. Поскольку масштаб антиавторитарных восстаний пока ещё слишком невелик, а возмещение ущерба будет носить глобальный характер по причине глобальности колониального угнетения, на данный момент не существует полноценных примеров того, как будут выглядеть наши репарации. Однако некоторые небольшие случаи указывают на то, что среди анархистов существует желание возместить ущерб угнетённым и что это намного проще сделать, руководствуясь анархическими принципами взаимопомощи и прямого действия, чем опираясь на демократические правительства (с их неизменным отказом осознать собственные преступления былых веков и достойными сожаления полумерами). Вышесказанное справедливо и в отношении «революционных правительств», которые традиционно наследуют и скрывают факты угнетения в своих странах. Это видно на примерах того, как нагло и беспринципно правительства СССР и Китая встали во главе рухнувших национальных империй, одновременно заявляя о своей антиимпериалистической политике.

В 1994 г. в южном мексиканском штате Чиапас произошло восстание сапатистов, которые завоевали автономность для дюжин индейских поселений. Назвавшиеся так в память о мексиканском революционере, защищавшем интересы крестьянства, Сапате, и демонстрируя приверженность к индейским, марксистским и анархическим идеям, сапатисты сформировали армию, управляемую народными «энкуэнтрос» (собраниями), с целью борьбы против неолиберального капитализма и продолжающейся эксплуатации и геноциде индейского населения со стороны мексиканского правительства. Сапатисты просили поддержать их в деле вытаскивания сообществ индейцев из глубин нищеты (навязанной многими поколениями колониальных отношений) и в борьбе с последствиями военных блокад и угнетения со стороны силовых структур государства. Тысячи добровольцев и людей с техническими знаниями со всего света устремились в поселения сапатистов, чтобы помочь с созданием инфраструктуры. Ещё больше людей оказывали поддержку, пересылая деньги и оборудование или приобретая товары fair-trade [139], производимые на автономных территориях. Это пример солидарной поддержки. Что ещё более важно — так это то, что поддержка оказана в формах, которые пожелали сами сапатисты. Это очень сильно контрастирует с христианской моделью благотворительности, в которой привилегированные навязываются в благодетели обнищавшему получателю благотворительной помощи, от которого ожидается благодарность.