Ростислав Ищенко - Украина в глобальной политике

В-четвертых, проект Магриба был невыгоден не только европейским партнерам Каддафи (Франции и Италии), не только США (которые вряд ли настолько серьезно опасались конкуренции золотого динара с долларом, как пытаются внушить нам сторонники теории заговора), но и самой России. Каддафи собирался создать на севере Африки мощного поставщика нефти и газа на европейский рынок (прямая конкуренция России). К тому же за счет подземных водных ресурсов Сахары этот поставщик энергоресурсов уже в среднесрочной перспективе мог стать конкурентом России еще и на мировом рыке зерна. В обоих случаях цены бы существенно упали и не имели бы перспективы подняться в обозримом будущем – безрадостная перспектива для нашей страны.

В-пятых, Ливия находится в отдаленном регионе, Россия не имела поблизости баз для развертывания необходимых сил, а любые ее политические заявления, не подкрепленные присутствием в регионе реальной военной силы, Запад мог спокойно игнорировать. Если политик или дипломат делает жесткое заявление, он должен быть готов подкрепить слова действиями. Если такой возможности нет, морализирующий политик или дипломат смешон, а вместе с ним выглядит смешной и страна, которую он представляет. Именно поэтому (чтобы не смеялись) Лесото никогда публично не осуждает и не оценивает ни политику США, ни политику России, ни даже политику ЮАР. Что думает по поводу мировых проблем король Лесото, в лучшем случае знают его жены, и то вряд ли они этим вопросом интересуются.

Что потеряла и что получила Россия в результате своей позиции по Ливии? Потеряла некоторые контракты на разработку недр, на поставки и модернизацию вооружений, другие потенциальные совместные экономические проекты. Всего речь может идти о сумме до десяти миллиардов долларов максимум (а ведь возможен и минимум) и без гарантии. Для сравнения, примерно столько же «Газпром» заработал на Украине без всяких усилий и вложений, за счет одного росчерка пера Юлии Тимошенко, давшей указание главе «Нафтогаза Украины» Олегу Дубине подписать газовый контракт 2009 года.

Получила – ликвидацию руками западных стран невыгодного и неподконтрольного России проекта, который к тому же сама не могла ни ликвидировать, ни поставить под контроль. Кроме того, откровенная агрессия Запада и превышение им полномочий, предоставленных резолюцией ООН, выставили не только США (которые в данной ситуации как раз повели себя максимально сдержанно, но были скомпрометированы Югославией, Ираком и Афганистаном задолго до этого), но и ключевые страны ЕС (страны «старой Европы», претендующие на звание образцов морали) абсолютно аморальными, лживыми и агрессивными грабителями с большой дороги. Оставшаяся в стороне и формально оказавшаяся обманутой Россия получила моральные дивиденды. С этого момента на каждое требование Запада принять резолюцию ООН о закрытой для полетов зоне, «чтобы предотвратить уничтожение населения кровавым диктатором», Россия могла спокойно говорить «нет» и ссылаться на ливийский прецедент, где Запад использовал благие намерения во зло. Наконец, другие потенциальные многовекторщики получили возможность сравнить ситуации с союзными России Абхазией и Южной Осетией и многовекторной Ливией. В частности, Башар Асад, до этого тоже пытавшийся ценой уступок в Ливане договориться с Западом, принял однозначное решение в пользу союза с Россией. В результате стабильный проамериканский Мубарак давно потерял власть и недавно выпущен из тюрьмы, а Асад хоть и воюет с переменным успехом, но Дамаск удерживает прочно.

Гражданская война в Сирии началась примерно в одно время с ливийской (в марте 2011 года). Однако вплотную заняться Асадом Запад попытался только после устранения Каддафи. Произошло это почти сразу. 20 октября 2011 года при попытке вырваться из осажденного Сирта Каддафи был убит, а уже в ноябре монархии Персидского залива и Евросоюз ввели против Сирии первые санкции. Затем давление только нарастало, пока в 2012 году США не начали открыто угрожать Асаду авиационными ударами и даже военным вторжением.

Но Сирия – не Ливия. Асад – надежный союзник (насколько к Востоку в принципе применим термин «надежность»). В Тартусе сохраняется пункт материально-технического обеспечения ВМФ России – последняя сохранившаяся база российского флота в Средиземном море. На фоне намерений возродить Средиземноморскую эскадру усиливается интерес России к возвращению на бывшую советскую базу в Латакии. Сирия, в принципе, не против. Главное же – с потерей Сирии России больше негде закрепиться в Средиземноморье и на Ближнем Востоке. Других союзников в регионе нет. Кроме того, в вопросе защиты Сирии Россия не одна – с ней вместе выступают Иран и Китай.

Итак, если в Ливии России пришлось бы ввязаться в чужую игру без шансов на победу и вопреки собственным интересам, в борьбе за абстрактную справедливость, которая в международных отношениях отсутствует как понятие, то бросить Сирию она не могла. Эффект для позиций Москвы в ближневосточном регионе был бы таким же, как эффект гипотетического отказа от защиты Южной Осетии и Абхазии для ее позиций на Кавказе и в СНГ. Учитывая же роль ближневосточного региона в глобальной политике, возросший с 2008 года авторитет России и пристальное внимание к ситуации уже не только нескольких автономий и пары небольших государств Кавказа, но и, без преувеличения, всего мира, отказ России от активных действий по защите своего сирийского союзника (означавший бы, по сути, капитуляцию перед диктатом США) привел бы к таким материальным, стратегическим и имиджевым потерям, восполнить которые в обозримом будущем было бы невозможно. К тому же второе подряд, после Ливии, российское «невмешательство» подорвало бы доверие к российской власти не только на международной арене, но и внутри страны.

В общем, американцы удвоили ставку, пытаясь разом отыграть проигранное в Грузии и послать противника в нокаут. Россия вызов приняла. Уже в феврале 2012 года Россия и Китай совместно заблокировали антисирийскую резолюцию в Совете Безопасности ООН. А к концу года, когда США заявили о готовности нанести авиаудары по Сирии и начать вторжение в одностороннем порядке (опираясь на поддержку своих союзников по НАТО), группировка российских кораблей, находившаяся у сирийских берегов с 2011 года, была резко усилена (в Средиземное море «случайно по пути» зашел самый мощный надводный корабль ВМФ РФ, «убийца авианосцев» атомный ракетный крейсер «Петр Великий»). Российская эскадра расположилась между ударной группировкой НАТО и сирийским побережьем, что позволяло ей реагировать на удар по Сирии как на нападение на российские корабли. На риск прямого военного столкновения с Россией США и их европейские союзники не были готовы идти, и удары по Сирии не состоялись. Впрочем, Вашингтон по сей день периодически грозит Асаду ударами, но и российская эскадра (правда, в урезанном составе) до сих пор дежурит у сирийских берегов. Начиная же с 2014 года США получили возможность наносить авиаудары по территории Сирии. Только бомбят они не Асада, а своих бывших союзников – боевиков Исламского государства, которым в 2012 году собирались оказать вооруженную поддержку в свержении Асада.