Алан Гринспен - Карта и территория. Риск, человеческая природа и проблемы прогнозирования

Учитывая хрупкость изложенных выше допущений и заключений (это пока все, что мы имеем), я считаю, что требования к размеру обязательного капитала в конечном итоге будут подняты с докризисных 10 % (по балансовой стоимости) до 13 или 14 % в последующие годы, и в равной мере будут ужесточены требования к ликвидности и обеспечению.

Что, как показывает мой опыт, могут дать надзор и контроль, подкрепляющие повышение требований к достаточности капитала, так это привести к введению правил, играющих предупредительную роль и учитывающих то, что регуляторы не способны точно предсказать неопределенное будущее .

Можно проводить аудит и обеспечивать таким образом соблюдение требований к капиталу и ликвидности.

Можно требовать, чтобы финансовые институты выпускали условный конвертируемый долг, превращаемый в акции в случае проблем с собственным капиталом.

Можно устанавливать ограничения или запрет на определенные виды концентрированного банковского кредитования.

Можно сдерживать реконсолидацию аффилиатов, ранее проданных инвесторам, особенно структурированных инвестиционных организаций27.

Можно потребовать от финансовых посредников «завещания на случай смерти» с указанием, каким образом они при необходимости будут ликвидированы быстро и максимально безболезненно для контрагентов и рынков.

В конце XIX в. американские банки должны были иметь собственный капитал в размере 30 % от стоимости активов, чтобы привлекать депозиты и другие заимствования для финансирования своих активов. До Гражданской войны этот показатель доходил до 50 % (пример 5.2). Поскольку в условиях сельскохозяйственной экономики того времени платежные системы были рудиментарными, а географическое распределение банковских резервов слабым, конкуренция за банковский кредит носила в основном местный характер. Это давало национальным банкам возможность получать рентабельность активов (чистую прибыль) в среднем свыше 200 базисных пунктов в конце 1880-х гг. и более 300 базисных пунктов в 1870-х гг. (по сравнению с 70 базисными пунктами столетие спустя).

Рост эффективности финансового посредничества в результате консолидации резервов и развития платежных систем привел к сужению спредов прибыли и снижению отношения капитала к стоимости активов. Соответственно, средняя годовая рентабельность собственного капитала была на удивление стабильной, редко опускаясь ниже 5–10 %, на протяжении почти столетия с 1869 по 1966 г. (пример 5.6). Такая стабильность означает, что чистая прибыль как доля активов и уровень левериджа были, грубо говоря, обратно пропорциональными величинами в это столетие.

Рентабельность активов и собственного капитала, получаемая финансовыми посредниками (несмотря на снижение левериджа), умеренно выросла в период с 1966 по 1982 г., благодаря быстрому увеличению непроцентных доходов, в частности от фидуциарной деятельности, предоставления услуг и секьюритизации. Затем, как следствие значительного расширения сферы деятельности, непроцентный доход значительно вырос между 1982 и 2006 г., взвинтив чистую прибыль почти до 15 % от собственного капитала. Этот рост отчасти отражал появление у банковских холдингов в апреле 1987 г. разрешенных судебным решением и регулируемых ФРС инвестиционных аффилиатов «по статье 20». Передача этого бизнеса отчетливо видна в ускорении роста валовой прибыли от коммерческого банкинга по отношению к показателям инвестиционного банкинга начиная с 2000 г.28.

На мой взгляд, относительная стабильность средних отношений чистой прибыли к собственному капиталу после Гражданской войны отражает базовую, определяемую конкурентным рынком норму доходности посредничества — результат, согласующийся со стабильным временным предпочтением и реальными долгосрочными процентными ставками.

Таким образом, кризис 2008 г. оставил после себя наследство в виде значительно более высоких требований — как экономических, так и регуляторных — к отношению капитала и активов, которые должны выполняться, чтобы посредничество восстановилось до такого состояния, при котором банки и другие финансовые институты уверены в достаточности подушки из собственного капитала и могут свободно заниматься кредитованием. Открытым остается вопрос, спровоцирует ли повышение отношения капитала к активам банков, в соответствии с историческими данными, также и рост отношения чистой прибыли и активов. Именно таким должно быть воздействие более высоких отношений капитала к активам.

Кроме необходимости повысить требования к капиталу, мы до сих пор вынуждены решать проблемы финансовых фирм, которые «слишком крупные, чтобы допустить их банкротство», а если быть более точным, «слишком взаимосвязанные, чтобы быстро их ликвидировать». Производительное использование национальных сбережений оказывается под угрозой, когда финансовым фирмам на грани банкротства присваивается статус «важных системообразующих институтов» и оказывается поддержка из средств (сбережений) налогоплательщиков.

Я согласен с Гэри Стерном, бывшим президентом Федерального резервного банка Миннеаполиса, который долго придерживался мнения, что «кредиторы и дальше будут недооценивать рискованность этих финансовых институтов, чрезмерно финансировать их и безуспешно пытаться установить эффективную рыночную дисциплину. Имея дело со слишком низкими ценами, системообразующие компании принимают на себя слишком высокий риск»29.

После долгого пребывания в тихой гавани экономической аналитики концепция «слишком крупные, чтобы допустить их банкротство» получила, наконец, ту известность, которую заслуживала. На компании, считавшиеся слишком крупными, чтобы обанкротиться, стали смотреть как на серьезнейшую угрозу экономическому росту. Проблема окончательно обрисовалась, когда, в конце концов, 7 сентября 2008 г. Fannie Mae и Freddie Mac были переданы под внешнее управление. До этого американские политики (скрестив пальцы) утверждали, что Fannie и Freddie официально не имеют «полной поддержки и гарантий со стороны правительства США». Участники рынка, между тем, не верили в это и постоянно предоставляли Fannie и Freddie особую льготу по кредитам. Она варьировала от 13 базисных пунктов для краткосрочных заимствований до 42 базисных пунктов для долгосрочных облигаций, при этом ее средневзвешенное значение составляло около 40 базисных пунктов30. События 7 сентября 2008 г. показали, что участники рынка были правы.