Алан Гринспен - Карта и территория. Риск, человеческая природа и проблемы прогнозирования

Инвестиций в долгоживущие активы (здания) начали сторониться. Они намного более чувствительны к неопределенности, чем инвестиции в короткоживущие активы (оборудование или программное обеспечение)11. Таким образом, чем выше ожидаемый срок инвестиций, тем большая доходность нужна для их оправдания. На моей памяти, эта склонность никогда не была столь очевидной, как в период медленного восстановления сразу после кризиса 2008 г.

Я обнаружил, что спред доходностей 5-летней казначейской ноты и 30-летней казначейской облигации является самым полезным инструментом измерения неопределенности за пятилетним горизонтом и, таким образом, за рамками влияния большей части факторов экономического цикла. Он отражает уровень неопределенности, связанный с ожиданиями в отношении инфляции, налогообложения, изменения климата, будущих технологий и бесчисленного количества других событий, которые идентифицированы лишь частично, но могут изменить инвестиционные планы в очень долгосрочной перспективе12.

Отказ от приобретения жилья в собственность, долгосрочных обязательств по коммерческой аренде и строительства новых фабрик привел к резкому, более чем 40 %-ному сокращению нового строительства в реальном выражении от пика цикла в 2006 г. до его дна в первом квартале 2011 г. Рост цен на дома в последние два года дает надежду на то, что давящий навес незанятых односемейных домов исчез. Тем не менее количество односемейных домов, строительство которых началось в мае 2014 г., составляет всего треть от максимума 2006 г.

Крах строительного сектора в 2008–2011 гг. высветил огромный разрыв между реальными темпами роста совокупного ВВП и ВВП за вычетом частного строительства. Доля частных капиталовложений в основные средства, направляемые на строительство, снижается с 1955 г. (она упала более чем на треть к 2011 г.). После краха 2008 г. доля строительного сектора резко отклонилась вниз от относительно исторического тренда, что привело к более чем 2 %-ному росту уровня безработицы13 к первому кварталу 2011 г. (пример 7.6)14. С тех пор это отклонение частично сгладилось. Разрыв, представленный отношением уровня занятости к общему количеству людей, снимающих (и/или имеющих собственное) жилье, вызывает значительно большую тревогу.

В результате сложилась двухуровневая экономика: одна ее часть (более 90 %), связанная с производством товаров и услуг со сроком службы менее 20 лет, и с 2009 г. работающая с довольно приличным использованием потенциала; и вторая часть (оставшиеся виды экономической деятельности), связанная с созданием всего, что имеет срок службы более 20 лет (практически все строительство), и использующая едва ли больше половины потенциала. Перекос, как я уже отмечал, вылился в резкое снижение ожидаемой прибыльности вложений в коммерческие здания и вмененной доходности владения жильем (в основном ожидаемый инфляционный рост цен на жилье) в результате дисконтирования по более высоким ставкам, связанным долгосрочными активами. Повышенные ставки дисконтирования привели к резкому сокращению объема таких инвестиций. Существенная часть реального ВВП фактически была «положена на полку» и изъята из перспективного объема производства. Разрыв ВВП, по данным Бюджетного управления Конгресса, показатель экономического спада, составляет 5 % (пример 7.7). Дефицит фактического спроса также подавляет спрос на кредиты (см. главу 13). По всей видимости, пока сохраняется текущий уровень неопределенности, непропорциональная потеря инвестиций в долгосрочные активы так и будет стоять на пути к полному восстановлению15.

Никто не спорит, что бизнес потерял интерес к инвестициям в долгосрочные активы. Ключевой вопрос — почему? Несмотря на то, что подавляющая часть бизнес-сообщества видит причину резкого роста страхов и неопределенности в экономическом крахе16, многие считают, что сохранение этих настроений после начала восстановления экономики в 2009 г. в значительной мере является результатом масштабных действий правительства по ускорению оздоровления экономики и по регулированию финансов. Действительность в основном подтверждает такое мнение.

Неудивительно, что в эти невероятно сложные времена между людьми, определяющими политику, и экономистами возникли разногласия по масштабам вмешательства правительства в экономику. Практически все соглашаются с тем, что активная правительственная политика была необходима сразу после банкротства Lehman Brothers, когда многие рынки овернайт перестали функционировать — событие, наблюдаемое раз в 100 лет. Потребность в специальной политике возникла из-за уникальности рыночного краха 2008 г. — во всех предыдущих кризисах цены падали, но рыночные структуры оставались нетронутыми17. Возврата рыночных цен к равновесию не происходит, когда рыночная структура не функционирует нормально. Силы, обеспечивающие саморегулирование свободного рынка, перестают действовать. В таких условиях замена частного кредита на суверенный принципиально важна для быстрого восстановления рыночной структуры. Поддержка банков со стороны Министерства финансов США через Программу выкупа проблемных активов (TARP), а также поддержка, например, рынка коммерческих бумаг и взаимных фондов денежного рынка со стороны ФРС была критически важной для прекращения свободного падения. К началу 2009 г., однако, все финансовые рынки уже функционировали.

Именно поэтому продолжение вмешательства правительства, вылившееся в массированную федеральную программу налогового стимулирования 2009 г. стоимостью $830 млрд18 (закон о восстановлении экономики и реинвестировании19) в дополнение к дотациям на жилищное строительство и приобретение транспортных средств и бесчисленным мерам по регулированию, вызывает вопросы. Проявления этого случающегося раз в жизни события таковы, что лица, определяющие политику, и экономисты могут предлагать разные, внешне обоснованные расклады сил, которые управляют современными экономиками. На деле различия сводятся к двум фундаментальным подходам к экономике — на чем она будет строиться: на принципах свободного рынка или на иных принципах. Если бы единое понимание того, как работают капиталистические рынки, существовало, то, на мой взгляд, разногласия между лицами, определяющими экономическую политику, давным-давно были бы устранены. К сожалению, это не так.

Труднее всего устранить разногласия специалистов по прогнозированию или, если взять шире, экономистов относительно концептуальной основы моделей, описывающих взаимодействие элементов рыночной экономики и принципы функционирования экономического мира. Многие, если не большинство, ключевые взаимосвязи недоступны для прямого наблюдения, например форма кривых спроса и предложения, определяемая ценами и процентными ставками. Мы никогда не видим внутренний рыночный процесс непосредственно, поскольку он существует исключительно в виде абстрактной математической конструкции, созданной экономистами. Пожалуй, самое серьезное расхождение между «либералами» и «консерваторами» среди тех, кто определяет экономическую политику, это степень, в которой каждый из них уверен в способности «рыночной экономики» быть конкурентоспособной, гибкой и, соответственно, саморегулируемой. Устанавливаемые правительством расходы и налоги (налогово-бюджетная политика) или процентные ставки центрального банка (денежно-кредитная политика) представляют собой неподдающиеся непосредственному наблюдению причинно-следственные связи, через которые эти политики влияют на экономические результаты. Короче говоря, все прогнозы экономического развития в конечном счете основываются на том, как каждый аналитик соотносит реальные данные (ex post), полученные на рынке, с всеобъемлющей предполагаемой (ex ante) концепцией того, как работает экономика20.