Алан Гринспен - Карта и территория. Риск, человеческая природа и проблемы прогнозирования

Инновационное (предполагающее выход за рамки традиционного мышления) предпринимательство и расчетливость — это главным образом (а может, и полностью) культуроопределяемые явления. Оценить количественно такие качественные факторы, как защита права собственности и свобода труда — довольно проблематичная задача для экономистов. В таких расчетах неизбежно присутствует доля субъективности. Несмотря на это, Всемирному банку, похоже, удалось преодолеть этот концептуальный барьер и предложить довольно полезную парадигму преобразования качественного в количественное. Как видно в примере 10.4, различные аспекты культуры можно успешно привязать к реальному ВВП на душу населения. На каждой диаграмме разброса я использую показатели, которые Всемирный банк пытается определить статистически21. Во всех случаях корреляция составляет от 0,79 до 0,81 — довольно высокая статистическая взаимосвязь для таких качественных факторов, как эти. Всемирный экономический форум предложил глобальный индекс конкурентоспособности22, который в 2013 г. демонстрировал высокую корреляцию с ВВП на душу населения (см. пример 10.5).

Редко когда в стране появляются обычаи, которые не разделяются большинством населения. Обычно подавляющая часть общества сплачивается вокруг общепринятого воззрения, которое может значительно отличаться и зачастую отличается от воззрений других обществ. Нормально функционирующее общество или нация должны иметь фундаментальные ценности, которые разделяют все члены этого сообщества, в противном случае возникает постоянный внутренний конфликт или даже гражданское противостояние. Некоторые организации имеют письменные кодексы, регулирующие форму одежды и поведение (например, армия), но многие обходятся без этого.

Если говорить о более широком, национальном, уровне, то в США есть 10 поправок к Конституции, которые со дня основания государства единодушно разделяются всем населением. Практически каждая нация имеет официальную конституцию, регулирующую взаимоотношения между государством и гражданами, в том числе и свод правил поведения. У некоторых стран нет писаной конституции, например у Великобритании. А бывают конституции, которые имеют мало общего с тем, как управляют государством, например конституция распавшегося СССР.

Обществу требуются средства, облегчающие общение между его членами. Единый язык важен, но не обязателен (это показывают, например, Швейцария и Канада). Один редко обсуждаемый аспект процесса коммуникации в обществе — это ценность не просто единого языка, а единого акцента, вызывающего чувство общности и комфорта, усиливающего стадность в проповедовании общих ценностей в обществе и способствующего единению взглядов при формулировании публичной политики.

В молодые годы, будучи музыкантом, я много поездил по Соединенным Штатам. Один случай тех времен очень ясно показывает, насколько изменилась американская культура за последние 70 лет. Я ехал на поезде из Бирмингема в Атланту и так получилось, что моей соседкой оказалась молодая девушка с юга, с которой мы пытались вести разговор на протяжении двух часов. Честно признаюсь, я не понял и половины из того, что она говорила. Уверен, что и ей нелегко было понять мой нью-йоркский акцент. Конечно, она говорила по-английски, но звучал он как иностранный язык.

Поразительно, до какой степени сгладились сейчас различия в акцентах и диалектах. Помню, как мальчиком я слушал довольно известную радиопрограмму, во время которой лингвист опрашивал случайных слушателей и определял не только, из какой они части страны, но и довольно точно, из какого округа. Сомневаюсь, что сейчас такое возможно. Звуковые фильмы (начиная с «Джазового певца» в 1927 г.) и распространение в то же время общенационального радио способствовали устранению различий в акцентах, но, конечно, наибольшую роль в ускорении этого процесса сыграло телевидение. Наша склонность подражать друг другу в немалой степени способствовала превращению множества диалектов в один — американский, в котором местные различия уже мало различимы и продолжают исчезать.

Наши политические институты отражают наши культурные обычаи. Если не брать общие ценности, зафиксированные в Конституции, у нас всегда были широкие расхождения в политических приоритетах. Они особенно отчетливо видны на примере политического разделения в Конгрессе. В примере 10.6 я показываю политические убеждения депутатов Конгресса 112-го созыва от «крайне либеральных» до «крайне консервативных» (основываясь на данных голосований, собранных VoteView.com). «Умеренных» на этом графике очень немного. Размежевание особенно очевидно в Палате представителей, где взгляды значительной части республиканского большинства отражают настроения времен «Чаепития», дух культуры XIX в. — жесткого индивидуализма и привычки полагаться только на себя. Взгляды демократов уходят корнями в Новый курс Рузвельта.

Распределение убеждений всех четырех фракций — демократов и республиканцев и в Сенате, и в Палате представителей — всегда отражало модели поведения, свойственные Конгрессу как в его нынешнем составе, так и в том, что был, по крайней мере, весь XX в. Взгляните, например, на распределение по фракциям в Конгрессе 56-го созыва (1899–1901) (пример 10.7).

Сегодняшний политический климат кажется непохожим во многом на тот, что господствовал, когда в Конгрессе были гораздо более существенные различия, но депутаты всегда стремились «протянуть руку через проход» и найти общие решения. Этот дух коллегиальности распространялся даже на Белый дом. Я хорошо помню, как президент Форд и спикер Томас «Тип» О’Нил, бывало, спорили с 9:00 до 17:00, но в 18:00 Тип забегал в западное крыло Белого дома, чтобы что-нибудь выпить со своим старым приятелем Джерри. Работа правительства была закончена.

Но хотя фракции Сената и Палаты всегда отражали глубокие различия между республиканцами и демократами, для электората крайности не были характерны. Опросы показывают, что он тяготеет к середине23. Объяснение такой ситуации может заключаться в четкой дифференциации по географическому принципу: сторонники демократов сконцентрированы в густонаселенных регионах на Восточном и Западном побережьях, а республиканцы — в горных районах и южных штатах. Выводы, которые можно сделать на основе этих тенденций, я обсуждаю в главе 15.