Евгения Кайдалова - Крымская война

Те защитники редутов, что не были уничтожены сразу, успели бежать, оставив русским трофеи в виде некоторого числа пушек.

После этого русская кавалерия устремилась к английскому лагерю, разделившись на две части. Удар одной из них принял на себя 93-й шотландский пехотный полк. Поскольку кавалерия двигалась широким фронтом, командир полка Колин Кэмпбелл построил солдат не в четыре шеренги, как обычно, а в две, что позволило им широко растянуться на местности. На расстоянии красные мундиры шотландских горцев казались тонкой красной линией.

Удивительно, но пехоте удалось остановить кавалерию. Русские казаки пытались атаковать еще несколько раз, но шотландцы стойко выдерживали их натиск. В итоге русские вынуждены были отступить.

С тех пор в английский язык вошло выражение «тонкая красная линия» (The Thin Red Line), означающее грань, после которой нельзя гарантировать безопасность.

Атака второй части русской конницы тоже была отражена. Русские войска начали отступать, забирая с захваченных ими редутов пушки. Наблюдавшее за этим командование союзников негодовало: им не хотелось оставлять столько трофеев. Лорд Реглан подозвал к себе бригадира Эйри, продиктовал ему несколько строк и велел передать их командиру кавалерии лорду Лекэну. Эйри подозвал капитана Нолэна и передал бумагу ему. Вот что значилось в приказе:

«Лорд Реглан желает, чтобы кавалерия быстро пошла во фронтовую атаку и попыталась воспрепятствовать неприятелю увезти прочь орудия. Отряд конной артиллерии может сопровождать. Французская кавалерия у вас находится с левой стороны. Немедленно» [3].

Печальная ирония судьбы состояла в том, что с того места, где находился Реглан, действия русских войск, увозящих пушки, были хорошо видны, но изгиб ландшафта не позволял Лекэну, командующему кавалерией, видеть ту же картину. Поэтому он растерянно спросил капитана Нолэна, передавшего приказ (но не присутствовавшего при его записи!), о каких орудиях идет речь. Нолэн, как утверждается, сделал широкий жест рукой, указывая не на те трофейные орудия, что увозили с редутов, а на те, что изначально находились в распоряжении русской армии, а их было около 50.

Почему Нолэн указал не на те орудия, которые имел в виду Реглан, историки никогда не узнают – капитан стал первой жертвой той ошибочно предпринятой атаки. Скорее всего, он и сам не понял, о каких пушках идет речь. Лекэн же, взглянув на те орудия, которые легкой кавалерии якобы предстояло задержать, счел приказ полнейшим безумием. Ведь русские войска стояли углубленной «подковой». Один конец ее был около взятых утром редутов, второй – у подножия Федюхиных гор. Английская кавалерия, углубившись между двумя концами «подковы», неминуемо окажется меж двух огней и погибнет под перекрестным обстрелом русских батарей. Однако возражать Лекэн не имел права – он обязан был выполнять приказ.

Лекэн подъехал к лорду Кардигану, командиру бригады Легкой кавалерии (Кардиган, кстати, приходился ему близким родственником, и отношения у них были очень плохие), и передал ему приказ Реглана. Кардиган, как и его начальник, сейчас же понял, что его посылают на смерть, и сказал об этом Лекэну. Лекэн лишь пожал плечами и ответил: «Тут нет выбора – дóлжно только повиноваться» [там же]. И Кардиган повел свою бригаду в атаку.

Бригада Легкой кавалерии состояла из представителей самых знатных английских родов. Это было отборное формирование, восседавшее на прекрасных конях. Когда кавалеристы понеслись в бой, то представляли собой восхитительное зрелище. Но потом…

Русские выждали, пока английская кавалерия углубится в «подкову» между горами, и открыли перекрестный огонь. Русская конница, стоявшая в глубине долины, бросилась на англичан, рубя людей и лошадей. Несомненно, англичане были бы истреблены до последнего человека, не подоспей подкрепление со стороны французов. Английская кавалерия на помощь своим не пришла. Многие считали, что это было следствием вражды между Лекэном и Кардиганом. Бригада Легкой кавалерии была почти полностью уничтожена, остальные захвачены в плен. Сам лорд Кардиган остался жив, не попал в плен и вечером того страшного дня ужинал с шампанским на борту своей яхты в Балаклаве.

С тех пор выражение «атака Легкой кавалерии» стало нарицательным в английском языке, означая смелые, но заведомо обреченные действия.

Увы, Балаклавское сражение не имело стратегической важности и не помогло снять осаду Севастополя. Но 13 октября 1854 г. стало одной из черных дат в английской военной истории. Ту долину, в которой сражались кавалеристы, назвали Долиной смерти, и вплоть до начала Первой мировой войны в нее прибывали паломники из Англии, чтобы поклониться праху близких. Даже в 1945 г., приехав в Крым для участия в Ялтинской конференции, британский премьер-министр Уинстон Черчилль посетил Долину смерти, поскольку там погиб один из его предков.

Так английский язык обогатился двумя новыми выражениями, а долина между Севастополем и Балаклавой, в наши дни мирно увитая виноградными лозами, получила столь мрачное название.

24 октября 1854 г. русские войска предприняли еще одну попытку снять осаду Севастополя в бою близ селения Инкерман. Но и она закончилась провалом. Становилось очевидно, что можно потерять город, а то и весь Крымский полуостров.

Осень выдалась необычно холодной для Крыма, а солдаты – защитники города были одеты слишком легко. Поставщики амуниции и провианта в армию наживали колоссальные капиталы на некачественной военной форме и провизии. Похлебка из черных заплесневевших сухарей стала основной солдатской едой. Вместо полушубков солдаты кутались в рогожу и кули из-под сахара.

Остро не хватало и боеприпасов. Из-за недостатка пороха, бомб, ядер, гранат было сделано секретное распоряжение: на 50 выстрелов неприятеля отвечать пятью. Однажды солдаты по случаю религиозного праздника выпросили разрешение сделать «целых» 150 выстрелов.

Князь Меншиков, совершенно разуверившийся в том, что Севастополь можно отстоять, никак не пытался исправить положение дел. Зато адмирал Нахимов всем сердцем сопереживал солдатам и делал все возможное, чтобы облегчить их положение. Увы, его усилия лишь в слабой степени могли противостоять невероятно распространенному среди интендантов воровству и мошенничеству.

Одним из тех, кто в течение всей войны осуществлял поставки в русскую армию и сколотил на этом огромное состояние, был знаменитый в будущем археолог-любитель Генрих Шлиман, первооткрыватель легендарной Трои. Незадолго до войны приехав в Россию, он переделал свое имя на русский манер (назвавшись Андреем Аристовичем), женился на дочери юриста и стараниями тестя был приписан к купеческому сословию, которое тогда освобождалось от рекрутской повинности и имело особые льготы в налогообложении и организации торговли.