Владимир Познер - Противостояние

Р. ЛИТВИНОВА:Это вообще безобразие. Мне кажется, стареть в России — вообще это какой-то кошмар, потому что здесь все против стариков, начиная от климата. Я не знаю, я вот думаю, а в чем ходить по этим гололедам? Даже моя мама упала, и это всё уже превратилось в страдания и в постоянную проблему с ногой, с рукой. Что, в шиповках, что ли, ходить, чтобы цепляться за этот лед, который никто не откалывает? Здесь ужасный климат, здесь ужасное отношение к старикам, здесь совершенно ничтожные зарплаты эти… А что придумал мэр? Помните, он все выдвигал эту версию, что нужно их сселять всех в какой-то город? Всех стариков, пожилых, пенсионеров. Я думаю, он же близок к пенсионерскому возрасту — пусть он туда и сселится первый. Это же безобразие. Как может такое в голову зайти?

В. ПОЗНЕР:Да. Но некоторые говорят, что это опять его неправильно процитировали собаки журналисты.

Р. ЛИТВИНОВА:Собаки, да.

В. ПОЗНЕР:Да. Может быть, и так. Я не знаю. Хорошо. Кроме льда. Действительно, во многих странах этот лед очищают и правильно кладут асфальт, и так далее.

Р. ЛИТВИНОВА:Чудовищно низкие пенсии. Как это возможно? Это невозможно. Никто ими не интересуется, нет никаких структур для этих бедных пенсионеров. А сколько одиноких? И они никак не досмотрены. И нет общественных каких-то организаций, которые бы о них заботились. Это же кошмар! Какая-то бабушка идет два сантиметра в час за молоком, и все кругом на нее ругаются. Это же ужасно.

В. ПОЗНЕР:Помните, песня была с такими словами, что молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет?

Р. ЛИТВИНОВА:Какой там почет? А это якобы бесплатное медицинское обслуживание? Это же все фикция абсолютная. Эти совершенно равнодушные врачи, которые тоже, может быть, на ничтожную зарплату из последних сил. Они не могут же работать психотерапевтами, потому что и лекарств у них нет. Что они могут прописать человеку? Только сочувствие оказать.

В. ПОЗНЕР:Хорошо. Лучше не стареть в России.

Р. ЛИТВИНОВА:Здесь все против старости.

В. ПОЗНЕР:А детство? Вы помните свое детство? Оно счастливое вам вспоминается?

Р. ЛИТВИНОВА:Я же была в Советском Союзе.

В. ПОЗНЕР:Но и тем не менее?

Р. ЛИТВИНОВА:Я — человек Советского Союза. Нет, кстати, детство у меня было не очень счастливое. Какое-то детское одиночество у меня было, но это уже лично моя, наверное, была проблема психологическая.

В. ПОЗНЕР:А школу как вы вспоминаете?

Р. ЛИТВИНОВА:С отвращением. Простите меня, мои одноклассники. Они-то меня какое-то время, первые несколько лет приглашали на эти сборы одноклассников. А я не хочу идти туда. Меня не тянет к ним. А потом я была самая длинная в классе, меня обзывали Останкинской телебашней. Я ходила только в музыкальную школу, потом на спорт. И была такая… Меня даже наша классная руководительница называла «Не трогайте, я не от мира сего». Она меня оставляла после уроков и учила меня выкручивать тряпку половую. У нее было такое издевательство надо мною.

В. ПОЗНЕР:А каким спортом вы занимались, если не секрет?

Р. ЛИТВИНОВА:Легкой атлетикой.

В. ПОЗНЕР:Каким видом?

Р. ЛИТВИНОВА:Бегом. Таланта у меня не было, признаюсь сразу. Меня, кстати, тренер держал тоже за какую-то мою позитивность. Я была позитивной. Бегала.

В. ПОЗНЕР:Хорошо. Значит, как-то получается, что куда ни кинь, всюду клин. Детство — нет, старость — нет.

Р. ЛИТВИНОВА:А когда я поступила во ВГИК, там наступило настоящее счастье. Я вдруг нашла каких-то друзей, это именно люди, с которыми можно провести время, поговорить. И я уже припала к этому великому кинематографу. У нас в 9 часов была первая пара, и начиналось кино. История кино. И начиналось сначала немое кино, русское, потом зарубежное. Все пропускали, потому что все же спят, а я бегала, смотрела в актовом зале на последнем этаже. Это сейчас в Интернете все доступно, а тогда, чтобы посмотреть какие-то шедевры, мы ездили в Белые столбы.

В. ПОЗНЕР:Кстати об Интернете. Ведь в Интернете, даже если у вас большой компьютер с большим экраном, то вот вы смотрите картину на таком экране. А ведь человек, который сделал картину, он сделал совсем для другого экрана. Вам не кажется, что это некоторая профанация?

Р. ЛИТВИНОВА:Профанация, согласна. Ерунда, это правильно. Надо смотреть на каком-нибудь более-менее внушительном.

В. ПОЗНЕР:Как сделано было. Это все равно что рассматривать живопись на почтовой марке.

Р. ЛИТВИНОВА:Абсолютно с вами согласна. Но видите, человечество даже это уже устраивает. Но есть и другие ценители. Я же тоже думала, что наша картина не будет пользоваться успехом… Она же снималась вообще практически в стол. И вдруг я вижу, что люди на нее ходят, и даже полные залы, и даже на премьерах, куда я езжу по городам, аншлаги. Людям надо это.

В. ПОЗНЕР:Я еще поговорю немножко о кино. Но пока что у меня есть к вам другие вопросы. Мы говорили о детстве. У вас ведь есть дочь. Ей сколько лет?

Р. ЛИТВИНОВА:Сейчас ей 11, но она все время себе набавляет. Я отбавляю, а она добавляет.

В. ПОЗНЕР:Где она учится?

Р. ЛИТВИНОВА:Сейчас она уже учится во Франции.

В. ПОЗНЕР:Во Франции? Почему?

Р. ЛИТВИНОВА:Мы попробовали один год, чтобы она выучила язык.

В. ПОЗНЕР:Только на один год вы хотите? Потому что, вообще, стало довольно модно среди людей, которые могут себе это позволить, посылать своих детей…

Р. ЛИТВИНОВА:Она очень несчастна была в русской школе. И мне совершенно непонятно это обучение, которое сейчас в русских школах, это вот тестирование. Дети очень много и долго делают уроки, и это было буквально с первого класса. Какой-то ад, какие-то непонятные доклады, рефераты. Как будто у ребенка нет детства, то есть нет времени даже выйти погулять. И когда я ее отдала во французскую школу, там совсем другое. У них как-то по-другому и каникулы сделаны, и у них совсем другая система обучения, какая-то человеческая. То есть если говорить про нашу систему образования, то я, конечно, нахожусь в большом горе от этого, то, что сейчас происходит в школах. Но это уже длинная и большая тема.

В. ПОЗНЕР:Да. А как вы относитесь к Интернету?

Р. ЛИТВИНОВА:В смысле для детей?

В. ПОЗНЕР:В том числе.

Р. ЛИТВИНОВА:Мне кажется, конечно, он заменяет настоящую жизнь и отбирает твое время. Но это уже часть реальности. Но я всегда была против, я очень лимитировала ребенка. И сама как-то. Меня нет в Интернете, у меня нет ни Facebook… Это все какие-то поддельные Ренаты Литвиновы.