Юрий Поляков - Государственная недостаточность. Сборник интервью

Это не значит, что у меня нет своих симпатий. Я по взглядам – консерватор, патриот. Я никогда этого не скрывал. Я писал статьи о патриотизме, когда это слово вообще не пускалось в центральную прессу, моя статья «Россия накануне патриотического бума» вышла в «Комсомольской правде» в 1992 году. Но я считаю, что самое последнее дело, когда главный редактор начинает всем навязывать свою точку зрения, как политическую, так и эстетическую. Поэтому у нас представлены все направления, даже скандальные. Я, например, считаю, что Владимир Сорокин – это литературное хулиганство, но раз есть такая проблема, мы дали высказаться всем: Сорокину, его издателям, движению «Идущие вместе». А читатель пусть делает вывод.

Но что поразительно: эта позиция вызвала жуткое раздражение как с одной, так и с другой стороны. С одного края нас называют либерал-предателями, сионистами и т. д., а с другой стороны – зоологическими красно-коричневыми, антисемитами и т. д. Каждый из нападающих на нас, будучи в идеологических шорах, видит только свое. Они не видят, что мы даем весь спектр патриотической литературы, а видят только, что даем весь спектр либеральной, и наоборот. На что я сказал: «Пока я главный редактор, на страницах «ЛГ» будут все писатели». Мы восстановили традицию поздравлений писателей с юбилеями, независимо от направленности их творчества. Я, например, скептически отношусь к политическим и тем более литературным заслугам Анатолия Приставкина, но когда у него был юбилей, мы поздравили его, потому что он – фигура в современном литературном процессе. Мы не можем сейчас предсказать точно, останется тот или иной писатель в истории литературы или его забудут через несколько лет. Никто не знает, что останется, а что нет. Булгаков в журналах 20-х годов занимал почти незаметное место. Если бы не его пьесы «Дни Турбиных» и «Зойкина квартира», его вообще мало бы кто знал тогда, хотя он писал прекрасную прозу. Прошло время, и он оказался писателем первой величины. Та же история – и с Андреем Платоновым.

Поэтому единственное, что мы можем сегодня, – максимально объективно отражать литературный процесс. Оценки мы тоже даем, но аргументированные, а не такие: «Он мне не нравится, значит, плохой писатель». Это не разговор. Есть процесс, мы вам его даем, вы читайте, смотрите сами, что вам нравится, а что не нравится. Еще нельзя забывать такую вещь, что я по образованию филолог, я – кандидат филологических наук, поэтому, хотя и в неразвитом виде (поскольку я давно оставил это направление), наукообразный взгляд на процесс у меня есть. Я всегда еще думаю о том, что по этим газетам будет писаться история литературы или, по крайней мере, история литературного процесса нашего сложного времени. Так как же мы можем только из-за вкусовых соображений сказать: «Нет, этого нам не надо»?!

– Говорят, что Поляков опять «пошел в политику»..

– Это миф. Меня уже полоскала по этому поводу на радио «Эхо Москвы» Римма Казакова, мол, Полякова нельзя пускать в политику. Это абсолютно не соответствует действительности. Депутатом становиться не собираюсь. Единственное, что я сделал, вступил полгода назад в партию «Единая Россия». Почему я это сделал? Я всегда был политизирован. При нынешней жизни оставаться вне политики нельзя. Каждая партия отражает определенное мировидение, поэтому каждому надо определиться – с кем ты? Я понимаю людей, идущих к коммунистам, и понимаю людей, идущих к Немцову, к которому идут те, кто наворовал, а он им обещает, что все им оставит. Я проанализировал весь партийный спектр. Меня всегда тянуло к движениям государственническо-консервативного характера. На сегодняшний день «Единая Россия» – партия, наиболее близкая к моему идеалу партии российской государственности, хотя меня в ней не все устраивает. Если бы я не был писателем, а был бы политиком, я бы создал Партию российской государственности, главной задачей которой было бы укрепление и развитие государственности в стране. Русский народ устроен так, что без государственности он исчезнет. Я, может быть, скажу крамольную вещь, но я ее скажу. Обычно говорят, что сила, удерживающая в истории русский народ, – это православие. Это верно только отчасти. Православие действительно помогло сформироваться русскому народу, под его воздействием были выработаны культурные и нравственные ценности, но все-таки государственность для русского народа – на первом месте. Пример очень простой. Мы семьдесят лет жили в атеистическом государстве, и атеистическое государство выиграло жесточайшую войну, и оно поставило на службу народу атомную энергию и вышло в космос. Но как только начался кризис государственности, случился крах. А ведь этот кризис происходит на фоне ренессанса православия. Для русских ослабление или утрата государственности чреваты исчезновением. На сегодняшний день партия «Единая Россия» худо-бедно, удачно-неудачно ставит перед собой эти задачи модернизации и развития российской государственности.

– При этом в храм вы ходите?

– В храм я регулярно не хожу. Я – человек, на сегодняшний день пребывающий в стадии воцерковления. Я себя не тороплю, потому что тут есть одна проблема. Я, как советский интеллигент в первом поколении, воспитанный на советском рационализме, воцерковление начал с чтения литературы. Сначала я читал атеистическую литературу, потому что при советской власти информацию о религии можно было получить только из нее. Потом я стал читать первоисточники – бабушка подарила мне Библию, когда я был студентом, потом я открыл святоотеческую литературу – православных авторов, в частности, интересовался православием как важнейшим фактором формирования культуры, менталитета. Проблема заключается в том, что мистическая связь с Создателем пробуждается в детстве, если человек с младенчества воспитывается в религиозной семье, когда его водят в храм с детства. Я рос в атеистической семье, поэтому во мне мистическое чувство не воспитано. Обе мои бабушки были неграмотные, и их православие было бытовое, поведенческое.

Не было философского понимания веры, знания глубинных вещей, кроме знания народно-православных праздников. Поэтому я не ведаю, откроется мне или нет мистическая связь с Богом. Во всяком случае, я участвовал в нескольких паломнических поездках (в частности, по косовским монастырям), где я прикладывался к деснице Иоанна Крестителя, к мощам святителя Николая. Эти поездки очень сильно на меня повлияли, потому что за рациональным знанием, попыткой понять нашу веру через православную философию забрезжила прямая мистическая связь. Что будет дальше, я не знаю.

– Кого вы назовете патриотом в современной России?