Оливер Стоун - Нерассказанная история США

Да, фильм мог ошибаться в деталях, но понимание мира, который помог создать Эйзенхауэр, было в нем безошибочным. Конечно, можно было выставить Эйзенхауэра в более выгодном свете. Ведь он все-таки сопротивлялся стремлению Комитета начальников штабов применить ядерное оружие. Он ограничил расходы на гражданскую оборону и военный бюджет в целом. Он работал над воплощением в жизнь запрета на ядерные испытания. Он не отступал перед лицом могущественного и иногда враждебного СССР, пытаясь в то же время удержать НАТО от распада. И часто выступал за умеренность вопреки своим советникам, которые были куда большими «ястребами» и экстремистами, чем он сам.

Однако именно при Эйзенхауэре число американских ядерных боезарядов возросло с 1 до 22 тысяч. Они были наведены на 2500 тысяч целей на территории СССР. И даже 22 тысячи – обманчивая цифра. Сделанные Эйзенхауэром военные заказы выполнялись и в начале 1960-х годов, так что именно на совести Эйзенхауэра лежит то, что во времена президентства Кеннеди число ядерных боезарядов достигло 30 тысяч. В период с 1959 по 1961 год Соединенные Штаты приняли на вооружение еще 19 500 боезарядов. Страна производила 75 дешевых боеголовок в день. Лауреат Пулитцеровской премии Ричард Роудс писал: «Каждая боеголовка стоила США около $250 тысяч: дешевле истребителя-бомбардировщика, дешевле ракеты, дешевле патрульного катера, дешевле танка» 51. Общий мегатоннаж за пять лет увеличился в 65 раз, достигнув 20 491 мегатонны в 1960 году. Их мощность равнялась 1 миллиону 360 тысячам хиросимских бомб. И хотя в 1961 году мегатоннаж начал снижаться в результате снятия с вооружения 950 бомб Б36 мощностью 10 мегатонн каждая, общая поражающая мощь возросла вследствие принятия на вооружение баллистических ракет, позволявших поражать цели с большой точностью. А повышение точности попадания вдвое позволяет в восемь раз сократить количество боеголовок без снижения их общей поражающей способности 52.

Менее известен тот факт, что Эйзенхауэр делегировал американским командующим на театрах боевых действий и некоторым другим командующим, включая стратегическое командование ВВС и Объединенное командование ПВО Северной Америки, свои полномочия, позволяющие наносить ядерный удар по своему усмотрению в случае крайних обстоятельств, невозможности связаться с президентом или недееспособности последнего. С санкции президента указанные командующие в аналогичных обстоятельствах могли, в свою очередь, делегировать эти полномочия нижестоящим командирам. В число таковых входили десятки командующих различными соединениями ВВС и ВМС. На ядерных кнопках оказались десятки (если не больше) пальцев. По словам аналитика компании RAND Сorporation Дэниела Эллсберга, вскрывшего в ходе проведенного по заказу Пентагона исследования проблем командования ядерными силами всю опасность подобной системы делегирования полномочий, «спусковой крючок механизма Страшного суда постоянно кочевал из рук в руки» 53. Учитывая, что ядерное оружие в то время не имело специальных кодов доступа, число тех, кто имел если не полномочия, то реальную возможность нанести ядерный удар, было намного большим, включая пилотов, командиров эскадрилий, начальников военных баз и командиров авианосцев. Коды у ядерного оружия, размещенного в Европе (в том числе тактического), появятся только в следующем десятилетии, а у стратегических бомбардировщиков и того позже. На подводных лодках их не было до конца 1980-х. Иными словами, командир любой субмарины мог начать с СССР войну на уничтожение.

В августе 1960 года президент Эйзенхауэр одобрил подготовку Национального реестра стратегических целей и Сводного оперативного плана (СОП). Первый СОП предусматривал развертывание стратегических ядерных сил для нанесения одновременного удара по китайско-советскому блоку в первые сутки войны. Задачей было максимальное разрушение. В число целей входили советские ядерные силы, правительственные центры и промышленные объекты в городах. Когда Эйзенхауэру доложили о мощности вооружений и возможных результатах их применения, президент признался своему военно-морскому советнику капитану [первого ранга] И. П. Оранду, что у него «волосы встали дыбом от ужаса» 54. Вероятно, так оно и было. Затем он попросил членов Комитета начальников штабов оценить возможное количество жертв такого удара. Цифры были шокирующими: 325 миллионов убитых в СССР и КНР, 100 миллионов в странах Восточной Европы, такое же количество в Западной Европе (от радиоактивных осадков). Еще 100 миллионов погибли бы в результате заражения прилегающих стран, включая Финляндию, Швецию, Австрию, Афганистан, Пакистан и Японию. И эти цифры не учитывали тех, кто погиб бы в результате применения советского ядерного оружия и американских тактических боезарядов 55. К тому же тогда еще никто не знал, что удар такой силы означает почти стопроцентную вероятность начала «ядерной зимы», которая еще больше увеличит возможность глобального уничтожения. Однако, несмотря на весь свой страх перед гибелью миллионов людей в случае введения в действие СОП, Эйзенхауэр передал план без каких-либо изменений новому правительству.

Оправдывая столь опасный – если не безумный – план наращивания ядерных вооружений необходимостью сохранения на умеренном уровне общих военных расходов, Эйзенхауэр увеличил федеральный бюджет в 1960 финансовом году всего на 20 % по сравнению с 1953 годом, хотя ВНП за этот период вырос почти на 25 %.

Годы правления Эйзенхауэра были относительно мирными и благополучными, однако многие американцы боялись, что в стране начинается экономический застой; они хотели толчка к новому развитию. И демократы обратили свои взгляды на молодого бостонца Джона Ф. Кеннеди. Кеннеди происходил из видной и политически амбициозной семьи. Его отец, Джозеф Кеннеди, был неоднозначной фигурой. Преуспевающий биржевой делец и крупный спонсор Франклина Рузвельта, он в начале Второй мировой войны был послом США в Великобритании. Однако этот пост ему пришлось покинуть в результате своей приверженности политике «умиротворения» Гитлера и открытого пессимизма в отношении перспектив Англии выстоять в войне.

Став сенатором в 1952 году, Джон Кеннеди поначалу не демонстрировал никаких предпосылок к достижению тех высот, на которые взлетит его политическая карьера. Либерал времен холодной войны, он поддержал организованную Ричардом Никсоном кампанию по травле прогрессивного члена палаты представителей от Демократической партии Хелен Дуглас. В декабре 1954 года болезнь позволила Кеннеди избежать голосования по резолюции, осуждавшей Джозефа Маккарти, старого друга семьи Кеннеди, критиковать которого Джон не хотел. Намекая на название книги Кеннеди «Профили мужества», удостоенной Пулитцеровской премии, Элеонора Рузвельт сказала, что ей бы хотелось, чтобы у Кеннеди был «менее гордый профиль, но больше мужества» 56. Его брат Роберт даже работал в аппарате Маккарти. Кеннеди пытался добиться поддержки от либерального крыла партии во главе с Элеонорой Рузвельт и Эдлаем Стивенсоном, однако так и не сумел завоевать их доверие. Недоверие либералов лишь усугубилось, когда Кеннеди сделал оппортунистский, пусть и политически дальновидный, выбор Линдона Джонсона в качестве кандидата в вице-президенты.