Александр Елисеев - Русские в СССР. Потерпевшие или победители?

И, наконец, самое главное. Сталин ликвидировал т. н. «национальные районы» и «национальные сельсоветы», которые обладали огромным удельным весом. «По данным на 1934 год, к категории национальных были отнесены каждый десятый район и каждый восьмой-десятый сельсовет в стране, – сообщает А.О. Вдовин. – Однако в Конституции СССР 1936 года эти нижние этажи советской федерации не были узаконены. К началу 40-х годов многие из них были расформированы, национальный статус нерасформированных уже не подчеркивался» («Российский федерализм как способ решения национального вопроса: история и современность»). Да уж, можно только представить себе – на сколько частей распалась бы страна в 1991 году, если бы эти самые национальные районы и сельсоветы продолжали существовать.

В среде русских националистов часто принято упрекать Сталина в том, что он так и не переформатировал СССР в единую Российскую Республику и тем самым сохранил ленинскую мину замедленного действия, заложенную под великой державой.

Безусловно, «сталинскую» РСФСР было бы развалить труднее, чем «ленинский» СССР. Но и только лишь. А развал как таковой был вполне возможен и случае реализации сталинского плана автономизации.

Вот Я.А. Бутаков пишет: «…распад СССР происходил исключительно в силу того статуса, которым республики пользовались на тот момент. Несмотря на наличие сепаратистских тенденций в некоторых автономиях, Российской Федерации удалось избежать судьбы Советского Союза, хотя одно время казалось, что и она последует по тому же пути. Однако именно статус республик в составе России как автономных не позволил их институтам самоопределиться на уровне независимых государств» («Кто запрограммировал распад СССР? Тайны сталинской национально-государственной политики»).

Да, Российская Федерация действительно сумела избежать распада – с большим трудом. Но ведь удельный вес национальных республик был в ней не таким уж и большим. А теперь представим себе, что в РСФСР входили бы – и Украина, и Белоруссия, и Молдавия, и Прибалтика, и Средняя Азия, и Закавказье. Разве это не усилило бы центробежные тенденции?

Мне могут возразить, что автономные республики не имели права на выход из состава России. Правильно, но в эпоху революционных перемен право приобретает весьма эфемерный характер. Разве Советский Союз распался в соответствии с нормами права? Поэтому отсутствие права на выход могло лишь замедлить сам процесс. Ну, пришлось бы идеологам сепаратизма чуть больше посидеть за письменным столом с тем, чтобы обосновать сам сепаратизм.

И вот еще один важный вопрос – к чему бы привел распад такой вот федерации? В 1991 году от СССР осталась РФ, которая все-таки была ядром исторической, «большой» России. (И в качестве такового может стать основой для создания новой державы.) Что ни говори, а это – огромная страна, занимающая одну восьмую часть суши и раскинувшаяся от Балтики до Тихого океана. А на что распалась бы «сталинская» РСФСР? Правильно – на сотню нацреспублик и «русских» областей. Последние выполнили бы ту роль, которую играла в 1990–1991 годах РСФСР, чье руководство принимало активное участие в демонтаже Союза. И весьма возможно, что областные «элиты» справились бы не хуже, а то и лучше, чем ельцинское руководство РСФСР. Конечно, последнее опиралось на мощную российскую вертикаль – и это было огромное преимущество. Но это же обстоятельство делало его уязвимым. «Прихлопнуть» один центр оппозиции, находящийся в Москве, было довольно-таки легко, а вот справиться с десятками таких центров по всей России – тут потребовалась бы основательная зачистка.

Давно уже пора понять, что СССР пал не потому, что делился на союзные республики. (Хотя данное обстоятельство и облегчило распад, да и вообще принесло много управленческих проблем.) Великий Союз пал потому, что его общественный строй представлял собой некий социальный гибрид. С одной стороны, в стране не было частной собственности, и все принадлежало «народу». С другой стороны, все средства производства контролировала партийно-государственная бюрократия, выступая в роли этакого коллективного капиталиста. Такая половинчатость грозила взрывом. Рано или поздно, но партийно-государственные контролеры должны были захотеть стать полноправными собственниками. И в 80-е годы они этого захотели. При этом, понятное дело, региональные бюрократы захотели стать независимыми от центра. Распил общенародной собственности закономерно предполагал и распил единого государства – тут все взаимосвязано. И не так важно – какое административно-территориальное деление существовало бы на тот момент. Главное, что была всесильная администрация, которая по-любому использовала бы властный ресурс на местах.

Сталин в свое время приложил максимум усилий для того, чтобы сломать всевластие бюрократии, которую он называл «проклятой кастой». В середине 30-х годов он затеял крупномасштабную ротацию кадров, призванную ограничить влияние бюрократии и сделать ее подконтрольной – как государственному верху, так и народным низам. Существуют архивные данные, согласно которым Сталин и его окружение планировали провести именно альтернативные выборы в Верховный Совет. А уже после войны А.А. Жданов разработал новый проект программы партии. В нем предполагалось включить в управление СССР всех его граждан (само управление планировалось постепенно свести к регулированию хозяйственной жизни). Все они должны были по очереди выполнять государственные функции (одновременно не прекращая трудиться в собственной профессиональной сфере). По мысли разработчиков проекта, любая государственная должность в СССР могла быть только выборной, причем следовало проводить всенародное голосование по всем важнейшим вопросам политики, экономики, культуры и быта. Гражданам и общественным организациям планировалось предоставить право непосредственного запроса в Верховный Совет. Увы, каждый раз реформы наталкивались на ожесточенное сопротивление бюрократических кланов, в котором они и увязали. Сталин, конечно, сумел осадить бюрократические кланы, без чего не было бы элементарного единства государства. Но уничтожить бюрократизм, присущий СССР, он так и не смог. Для этого нужно было открыто заявить о сущности общественно-государственного строя, то есть выступить в роли революционера. Мало того, необходимо было также открыто выступить против «марксизма-ленинизма», составляющего идеологическую основу правящей партии. Дело в том, что в СССР мощь госбюрократии была многократно усилена мощью партийной номенклатуры. Более того, последняя подмяла под себя первую, осуществив сращивание партии и государства. При этом партийное чиновничество оправдывало свое господство вполне по-жречески. Оно ведь претворяло в жизнь «единственно верное учение», которое сулило всем народам небывалое, идеальное общество – коммунизм. Следовательно, и условия для жрецов такой вот «религии» должны быть созданы соответствующие. (Когда бюрократия окрепла совершенно и стала предельно коррумпированной кастой, то она избавилась и от своей партийной колыбели.)