Павел Кузьменко - Самые скандальные треугольники русской истории

До создания единого Союза писателей сразу признанному мастером Бабелю важно было и определиться, к какому из существующих профессиональных объединений примкнуть — РАПП, «Леф» или еще чему-нибудь. Писатель поступил так, как ему подсказала собственная интуиция и что определило его дальнейшее существование в мире советской литературы, — не примкнул ни к кому. За это критики его сами классифицировали. Писателей делили на пролетарских, самых лояльных власти, на крестьянских, которые выглядели несколько подозрительно, особенно в свете предстоящей коллективизации, и на буржуазных, совсем классово чуждых. Это не значило, что последних не печатали. Печатали иногда чаще и большими тиражами, чем пролетарских. Скажем, кем был вернувшийся из эмиграции в начале двадцатых граф Алексей Николаевич Толстой?

Существовала и четвертая категория — попутчики. Это вполне признающий советскую власть и служащий трудовому народу интеллигент, идущий одной дорогой в светлое будущее со всей страной. Но идущий несколько сбоку. Кто знает, может, когда-нибудь и свернет в сторону. К попутчикам был причислен и Бабель. Сложная ситуация — как литератор он попутчик, а как человек, тесно связанный с ОГПУ, в какой-то мере наблюдающий — а верной ли дорогой идет правящий класс?

В семейном положении у него произошли значительные изменения. В 1923 году умер отец Бабеля. С женой Евгенией отношения у Исаака продолжали оставаться неопределенными. С 1924 года Бабель фактически перебрался жить в Москву. Жена осталась в Одессе. В Москве у Бабеля начался страстный роман с актрисой театра Мейерхольда Тамарой Кашириной. А одесские родственники засобирались…

В личных анкетах, которые приходилось заполнять советским гражданам при устройстве на работу, долгое время была графа «Есть ли родственники за границей? Поддерживаете ли Вы с ними отношения?». И те, кто могли ответить на эти вопросы положительно, старались отвечать отрицательно. Мало ли что. Но Бабелю было позволено больше других. Родственники были, отношения поддерживал, да еще как!

В 1924 году в Бельгию, Брюссель выехала на постоянное жительство сестра Бабеля Мериам Шапошникова с мужем и детьми. Через два года вызвала к себе маму. А жена Бабеля, не разводясь с ним в синагоге, в 1925 году эмигрировала в Париж.

Исаак Эммануилович как-то обмолвился, что единственное, о чем он мог писать до бесконечности, — это болтовня глупой женщины. Правда, как раз об этом он и не писал. Может быть, потому что женщины его окружали не такие уж глупые. И уж наверняка очень сексуальные. Вторая половина двадцатых годов оказалась у Бабеля очень плодотворной не только в смысле литературы.

В 1926 году Тамара Владимировна Каширина производит на свет сына Бабеля, названного в честь покойного дедушки Эммануилом. Но и этот брак с русской женщиной оказался неустойчивым. Вскоре Каширина бросает Бабеля и выходит замуж за писателя и драматурга Всеволода Иванова. Видимо, расставанию Кашириной и Бабеля предшествовала такая крупная ссора, что она навсегда отлучила сына от отца. Младенца официально переименовали в Михаила, и Иванов его усыновил. В шестидесятые годы Михаил Всеволодович Иванов стал довольно известным художником.

Неожиданный поворот в семейной жизни Бабеля случился в 1927 году. Там и начнется, собственно, история.

Все герои этой книги, так задумано автором, не были чужды художественному слову. Кто стал классиком литературы, кто просто писателем, кто был причастен литературному процессу. Только этот герой не писал ничего, кроме служебных отчетов и записок. Так получилось из-за его должностей и благодаря его образованию. Хотя слово «благодаря» тут смотрится как-то странно. В анкетах он писал «незаконченное низшее образование». То есть не более трех классов средней школы. Но грамотным он был. А судьбе было угодно, чтобы он общался со многими хорошими писателями.

Этот человек делал обычную в СССР партийную карьеру. И мог бы закончить ее скромным руководителем среднего звена. Или даже стать незаметной жертвой советской карательной системы. Но случайно стал одиозным чудовищем. Эту случайность обусловило лишь одно его качество — потрясающая исполнительность.

Биография Николая Ивановича Ежова — тоже набор противоречивых сведений и загадок. Но если у Бабеля это объяснялось природной склонностью к мифотворчеству и службой в органах, то у Ежова — исключительно условиями партийной карьеры. Кстати, стаж Бабель в тайной службе гораздо больше стажа Ежова, со временем эту службу возглавившего.

Как видно из анкет, Николай Иванович Ежов родился в Петербурге 19 апреля (1 мая) 1895 года в семье рабочего, металлиста-литейщика. Но детство провел в деревне неподалеку от городка Сувалки. Сейчас это территория Польши близ границы с Литвой. Тогда — территория Царства Польского, входившего в состав Российской империи. Трудовую деятельность начал в 1906 году в слесарно-механической мастерской, снова оказавшись в Петербурге. То есть в 11 лет стал полноценным пролетарием. Но тут же сделался учеником портного. И в том же году Ежов снова оказался в Литве, где работал на разных заводах в Ковно. В 1914 году вернулся в Питер, поступил на Путиловский завод. А в 1915-м был призван в армию.

В другой анкете Ежов написал, что с 1911 года работал учеником на Путиловском заводе. А в армию был призван в 1913-м. Но тогда получается, что вряд ли он родился в 1895 году. Тогда в армию с восемнадцати не брали. Есть все основания предполагать, что в первой половине своей биографии Ежов многое присочинил, подогнал под стандарты образцовой биографии советского руководителя. Чтобы было пролетарское происхождение и рабочая юность, чтобы подчеркнуть свою простоту и целеустремленность. Никаких тебе царских гимназий, все постиг исключительно своим умом, начитавшись Маркса и Ленина. Еще один видный коммунистический вождь Лазарь Каганович тоже писал, что образование у него низшее. Ну и, наконец, Путиловский завод считался в советской мифологии образцовым местом для воспитания идеального рабочего-коммуниста.

В одной из анкет Ежов написал, что понимает по-польски и по-литовски. Сохранились свидетельства того, что он свободно владел этими языками. И еще ряд источников, записей церковно-приходских книг, телефонных справочников позволяют примерно составить иную биографию героя с некоторыми вариантами. Николай Ежевский (или Ежевскис) родился в Петербурге в семье поляка (литовца), дворника (содержателя кабака) в 1892 году. Действительно подолгу проживал у родни в Польше (Литве). Закончил (или почти закончил) реальное или городское училище. С 1915 года идет более-менее правдоподобная информация.