Лариса Миллер - А у нас во дворе

Take your time , говорят англичане, что означает «не спеши», а буквально — «бери свое время». Еще существует словосочетание keep time — «выдерживать ритм» или «верно идти» (о часах), буквально — «хранить время». Кто не хочет удержать время? Нам хорошо удается терять его, тратить, убивать. Самое безобидное из всего, что мы умеем с ним делать, это проводить. Хотя «провести» имеет и другое значение — «обмануть». И это нам удается еще лучше. Мы то и дело обманываем себя, а тем самым и его, что заняты чем-то осмысленным и важным.

Если доверять языку, а только ему и надо доверять, то можно надеяться, что буквальное значение и есть главное. «Возьми свое время и удержи его» — раз сие возможно в языке, значит, возможно и в жизни. Надо только материализовать такую бесплотную субстанцию, как время, превратив его во что-то осязаемое, зримое. Не этим ли мы всю жизнь занимаемся? А удалось нам или нет, покажет опять же время. Хотя окончательная ясность наступит, только если дожить до конца времен. А поскольку это невозможно (да и есть ли у времен конец?), можно расслабиться. Можно, но не получается. Слишком велика потребность чувствовать, что все не зря — минута, день, жизнь… Когда-то давно мне попалось на глаза стихотворение про муравья, который, взвалив на спину тяжеленную травинку (необходимый стройматериал), долго тащил ее в свой муравейник. А когда дотащил, удостоился похвалы: «Хорошую какую травинку приволок». Муравей, конечно, обрадовался. И не потому, что тщеславен, а потому, что приятно сознавать, что твой труд не напрасен.

Мы безнадежно испорчены эпохой индивидуализма. Нам плохо удается роль безымянных участников событий.

Ведь недаром существуют притяжательные местоимения: Take YOUR time — «Возьми СВОЕ время». Не бывает общих времен. Даже если мы живем в одну эпоху, у каждого (в личном, интимном плане) время свое.

«Я не знаю времени, — сказала мне знакомая художница, — плыву в потоке, и все. А произошло ли это вчера, сегодня, год назад — мне безразлично. Вернее, для меня может стать одинаково важным то, что случилось сто лет назад и сегодня. В моем восприятии все существует одновременно». «Счастливая, — подумала я, — мне бы так». Я время слышу, вижу, осязаю. Переживаю, короче. Звучит забавно — переживаю время. Можно ли его пережить? «Оно уйдет, а я останусь», — писал поэт. Значит, надеялся его пережить.

Впрочем, иногда начинает казаться, что время — это людская выдумка и нет ничего, кроме череды событий, на которые мы набросили самодельные густые сети, сплетенные из разных хитроумных штуковин. «Время», — сказали мы гордо и сами же попались в свои тенета. Бьемся и не знаем, как вырваться. А времени как не было, так и нет.

Есть один только воздух, который струится и струится.

Одна моя ученица, забыв значение английского слова, спросила: «Что у нас send ?» Как будто мы с ней заранее договорились: это будет означать то-то, а это — то-то. Может, и в самом деле мы (не я с моей ученицей, а мы все) условились, что у нас будет такое понятие, как «время», и теперь мучаемся с ним: теряем, тратим, догоняем, а оно терпит или не ждет.

«Нет времени», — говорим мы, объясняя, почему не в состоянии что-то сделать. Хорошо бы эти слова означали совсем другое. А именно то, что времени не существует — нет ни века, ни года, ни часа, ни возраста. Есть жизнь, которая требует не времени, а сил. Много-много сил, которых всегда не хватает.

© Лариса Миллер, 2014

© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2014

© ООО «Издательство АСТ», 2014

Издательство CORPUS®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( )

Данин Даниил Семенович (1914–2000) — сценарист, прозаик, литературный критик, популяризатор науки, автор книг «Добрый атом», «Резерфорд», «Нильс Бор» и других. — Здесь и далее — прим. ред.

Кипнис — фамилия главного редактора фронтовой газеты, в которой работал отец Ларисы Миллер.

ПУР — Политическое управление рабоче-крестьянской Красной армии.

Отрывок из стихотворения Бориса Пастернака «Лето в городе».

Отрывок из стихотворения Бориса Пастернака «Земля».

Строка из стихотворения Арсения Тарковского «Как сорок лет тому назад…».

Отрывок из стихотворения Бориса Пастернака «Лето в городе».

Отрывок из стихотворения Бориса Пастернака «Ветер».

Отрывок из стихотворения Бориса Пастернака «Без названия».

Отрывок из стихотворения Бориса Пастернака «Земля».

Отрывок из стихотворения Осипа Мандельштама Silentium.

Отрывок из стихотворения Владимира Набокова «Слава».

Отрывок из стихотворения Бориса Пастернака «Так начинают. Года в два…».

На самом деле статус музея был закреплен за квартирой на Мойке, 12 в 1925 году.

Благие намерения, но… (англ.).

Владимир Софроницкий (1901–1961) — знаменитый советский пианист и педагог, профессор Ленинградской и Московской консерваторий.

Так называли Библиотеку иностранной литературы, располагавшуюся в те годы на ул. Разина (ныне Варварка).

Правильно — Aren’t you.

Правильно — You’re welcome .

Обыгрывается неправильная грамматика английского языка.

Стихотворение Хилер Беллок.

Борис Альтшулер, муж Ларисы Миллер, — физик и правозащитник. Подробнее о его правозащитной деятельности написано в эссе «Колыбель висит над бездной».

Имеется в виду так называемая Бульдозерная выставка — одна из самых известных выставок неофициального искусства в СССР. Выставка проходила на открытом воздухе в Беляево 15 сентября 1974 года и была жестко разогнана властями с привлечением милиции, поливальных машин и бульдозеров.