Виктор Колкутин - Самые нашумевшие преступления истории

Ответ на вопрос № 6:

«Имеются ли судебно-медицинские данные, указывающие на конкретное место, где были нанесены повреждения пострадавшим и где наступила их смерть?»

Наличие в комнате II нижнего этажа дома инженера Н.Н. Ипатьева значительных по распространённости луж крови на полу, множественных огнестрельных повреждений стен, пола и дверей, а также множественных брызг крови на стенах указывает на то, что повреждения пострадавшими были получены в этой комнате и в ней же, наиболее вероятно, наступила их смерть.

Ответ на вопрос № 7:

«Имеются ли судебно-медицинские данные о возможности причинения повреждений холодным оружием? Каковы признаки этих повреждений?»

При судебно-медицинском исследовании останков не было выявлено каких-либо повреждений, причинённых в результате воздействия холодного оружия — колющего, колюще-режущего, рубящего и ударного.

Ответ на вопрос № 8:

«Имеются ли признаки посмертного повреждения трупов в результате взрыва ручной гранаты?»

При судебно-медицинском исследовании останков не было выявлено каких-либо повреждений, причинённых в результате взрыва ручных гранат.

Ответ на вопрос № 9:

«Каковы возможные непосредственная причина смерти и причина смерти каждого из пострадавших?»

Практически полное скелетирование останков, наличие резко выраженного жировоска и мумификации туловища лейб-медика Евгения Сергеевича Боткина, а также отсутствие целого ряда костей скелета не позволяют в категоричной форме высказаться о причине и непосредственной причине смерти каждого из пострадавших.

Тем не менее локализация огнестрельных повреждений, их объём и наличие обильного количества крови на полу комнаты II нижнего этажа дома инженера Н.Н. Ипатьева указывают на то, что причиной и непосредственной причиной смерти пострадавших могли быть:

несовместимые с жизнью огнестрельные ранения головного мозга (у Великой княжны Анастасии Николаевны и лейб-медика Евгения Сергеевича Боткина);

огнестрельные ранения сердца, лёгких и связанные с ними острая массивная кровопотеря, гемо- и пневмоторакс (у императора Николая Александровича);

огнестрельные ранения крупных магистральных кровеносных сосудов и связанная с ними острая массивная кровопотеря, а также травматический шок и жировая эмболия сосудов лёгких и головного мозга, обусловленные массивными огнестрельными переломами длинных трубчатых костей конечностей (у Великих княжон Ольги Николаевны и Татьяны Николаевны, комнатной девушки Анны Степановны Демидовой, старшего повара Ивана Михайловича Харитонова и камердинера Алоизия Егоровича Труппа).

Ответ на вопрос № 10:

«Могли ли обнаруженные на останках тел пострадавших повреждения образоваться при обстоятельствах расстрела, указанных в показаниях и воспоминаниях Юровского, Ермакова, Медведева и других участников расстрела и захоронения, содержащихся в материалах данного уголовного дела?»

Результаты проведённых экспертных исследований, в том числе графических построений, позволяют экспертной комиссии придти к следующему заключению.

С экспертной точки зрения, наиболее близки к реально имевшей место ситуации расстрела членов императорской семьи и её окружения, произошедшего в ночь с 16 на 17 июля (нового стиля) 1918 года в комнате II нижнего этажа дома инженера Н.Н. Ипатьева, следующие версии:

1. В части, касающейся сведений о взаимном расположении членов императорской семьи и её окружения, а также осуществлявшихся ими действиях и их состоянии в процессе расстрела, — версии Я.М. Юровского, П.С. Медведева и М.А. Медведева (Кудрина).

2. В части, касающейся сведений о взаимном расположении и количестве стрелявших исполнителей, — Е.П. Никулина и А.А. Якимова (со слов постовых Ивана Клещёва и Никиты Дерябина).

3. В части, касающейся сведений об осуществлявшихся исполнителями действиях на разных этапах расстрела, версия Ф.П. Проскурякова (со слов участника расстрелаП.С. Медведева) существенно дополняет остальные версии — все исполнители вначале стреляли в императора Николая Александровича, а затем стали стрелять во всех остальных членов императорской семьи и её окружение.

Результаты проведённых в ходе настоящей комиссионной ситуационной судебно-медицинской экспертизы исследований позволяют реконструировать следующую наиболее вероятную версию обстоятельств расстрела членов императорской семьи и её окружения, произошедшего в ночь с 16 на 17 июля (нового стиля) 1918 года в комнате II нижнего этажа дома инженера Н.Н. Ипатьева.

Перед началом расстрела члены императорской семьи и её окружение располагались в комнате II нижнего этажа дома инженера Н.Н. Ипатьева следующим образом. Вдоль восточной стены от левого устоя арки до левого косяка двери располагались: камер-лакей (камердинер) Алоизий (Алексей) Егорович Трупп, старший повар Иван Михайлович Харитонов и комнатная девушка Анна Степановна Демидова. В проекции левой створки двери на восточной стене располагалась одна из Великих княжон. В правом дальнем углу комнаты, в проекции правой створки двери на восточной стене располагалась императрица Александра Фёдоровна, а за ней стояли три Великих княжны. Император Николай Александрович стоял в левой половине комнаты, впереди цесаревича Алексея Николаевича и лицом к нему (спиной к входной двери), закрывая его от исполнителей расстрела своим телом. За цесаревичем Алексеем Николаевичем, впереди камердинера Алексея Егоровича Труппа и старшего повара Ивана Михайловича Харитонова, находился лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин.

Перед началом расстрела исполнители располагались в комнате II нижнего этажа дома инженера Н.Н. Ипатьева следующим образом. Я.М. Юровский, наиболее вероятно, находился в правом её углу у западной стены. В самой комнате помимо него, наиболее вероятно, находились ещё 5 человек, разместившись вдоль западной стены в одну шеренгу. Среди них могли быть Т.П. Никулин, П.З. Ермаков и М.А. Медведев (Кудрин). В проёме входной двери могли находиться ещё 2 человека — П.С. Медведев и А.Е. Кабанов. Остальные участники и свидетели расстрела могли находиться вне комнаты II — стояли за П.С. Медведевым и А.Е. Кабановым. Нельзя исключить, что к моменту начала расстрела в комнате II мог находиться только один Я.М. Юровский, а остальные исполнители располагались в дверном проёме и вне комнаты. Затем, после начала выстрелов, из дверного проёма часть исполнителей могла перемещаться из комнаты I (прихожей) в комнату II, где непосредственно и происходил расстрел. Вполне вероятно, что никаких стульев в комнате не было, поскольку сведения о них в дальнейшем никоим образом не упоминаются ни в показаниях свидетелей и участников расстрела, ни в показаниях убиравших комнату лиц. Стулья или их фрагменты также в дальнейшем не были обнаружены ни в доме инженера Н.Н. Ипатьева, ни в местах предполагаемого временного сокрытия трупов, их уничтожения и захоронения.