Евгений Вышенков - Крыша. Устная история рэкета

Когда в 1982 году умер Брежнев, я ходил в детский сад «Незабудка». В тот день у нас был обед. Мы сидели за столиком. Вошла заведующая вместе с воспитателями. Она попросила всех детей встать и сказала: «У нас в стране случилось страшное горе».

В этот момент я сильно испугался, потому что самое страшное, что могло случиться в СССР, по моему мнению,— Америка сбросила на нас атомную бомбу. Я даже знал имя Рейган.

Она сказала: «Умер Леонид Ильич Брежнев, давайте почтим его память минутой молчания». Мы начали чтить его память. В этот момент мне стало очень радостно, и я рассмеялся, так как понял, что ядерной войны нет. Я помню эти ощущения до сих пор.

Потом генсеки начали умирать каждый год, и событием для меня это не стало. А когда появился Горбачев, то я спросил у своего отца: «Папа, он тоже скоро умрет?»

На что отец, оперативник милиции, засмеялся и ответил: «Он молодой и хороший».

Все те, кого считают отцами-основателями петербургской организованной преступности, умудрились отдохнуть на нарах и получить важные впечатления от жизни задолго до того, как в 1985 году подул ветер перемен. Исключением был Владимир Кумарин — его биография вплоть до года Московской Олимпиады не то что безупречная, а образцово-показательная, пример для всей советской молодежи. Когда 23 февраля 1972 года Феоктистов получил свою вторую судимость за дебош в ресторане гостиницы «Россия», рассуждения десятиклассника средней школы Тамбовской области Володи Кумарина читала половина Советского Союза. Специальный корреспондент многомиллионной «Комсомольской правды» Юрий Щекочихин, в будущем знаменитый российский журналист, процитировал их в статье «Чтоб мир познать»: «Володя Кумарин сказал мне: „По-моему, как-то странно учиться в школе, чтобы стать инженером. Школа для того, чтобы узнать весь мир, и плохое в нем, и хорошее. Мне хочется узнать отношения между людьми: почему, например, один человек смелый и чистый, а другой дрожит за свою мебель. Мне хочется понять это еще в школе, узнать как можно больше, чтобы уметь отстаивать то, что хорошо"» [5] Юрий Щекочихин, «Чтоб мир познать», в газете «Комсомольская правда» от 05.11.1972. .

В 1974 году Феоктистов уже начал восхождение на пьедестал первого центрового кутилы и грозы должников, новый 1975 год Сергей Васильев встретил в «Крестах», куда попал по непопулярному обвинению в изнасиловании.

Владимир же Кумарин в 1976 году поступил в Ленинградский институт точной механики и оптики. Свое вступительное сочинение он написал на тему «В мой жестокий век восславил я свободу»: «Пушкин пристально вникает в исторические темы и факты. В событиях прошлого можно было увидеть также борьбу за власть, как и в новое время. Так же остро стоял вопрос о роли народа. Пушкин верил в прогресс и окончательную победу своих общественных идеалов, поэтому он обращается к будущему».

А в декабре 1976 года ближайшему будущему сподвижнику Кумарина — Михаилу Глущенко приказом Комитета по физической культуре и спорта при Совете Министров СССР «в соответствии с выполнением разрядных норм и правил и требований Единой всесоюзной квалификации присвоено звание мастер спорта СССР международного класса по боксу». В графе приказа «за что присвоено звание» значится: «1975 год — Международный турнир „Золотой пояс" в Польше — первое место, 1976 год — Международный турнир в Минске — первое место, 1976 год — Чемпионат Европы, Турция,— четвертое место. Глущенко тогда защищал честь общества „Спартак"».

В следующем 1977 году Александра Малышева осудили за убийство. Пока он следовал этапом в колонию, в любимой всеми ленинградцами молодежной газете «Смена» появилась фотография Владимира Кумарина в строительной каске и с молотком в руке: он прибивает знак своего стройотряда на самый большой свинарник в Европе — «Гатчинский». Рядом — заметка с заголовком «Фундамент романтиков»: «Особенно по-ударному потрудились ребята в одно из воскресений. В среднем стройотрядовцы принимали в день по 60—80 кубометров бетона. А в этот день был установлен своеобразный рекорд. В основание свинарников и станции очистных сооружений бойцы отряда уложили двести двадцать кубов. Это был трудовой подарок студентов ЛИТМО внеочередной Седьмой сессии Верховного Совета СССР».

Еще учась в институте, Кумарин был знаком с Александром Милюковым, который приехал в Ленинград оттуда же, откуда и он,— из Мучкапского района Тамбовской области. Как-то в 1979 году они ехали вдвоем в такси, и водитель по дороге подсадил еще одного парня. Они познакомились. Выяснилось, что парня зовут Валерий Тюрин, он тоже приехал в Ленинград из Тамбовской области и работал барменом в одном из баров в Купчино, в хозяйстве известного торгового работника Ильи Векштейна. Валерий, уже известный центровым как Ляперс, пригласил ребят к себе в гости и предложил им работу гардеробщиками в кафе «Роза Ветров», которое вот-вот должно было открыться на Московском проспекте. После этой встречи, по словам самого Кумарина, в его жизни началось «самое интересное»: «Меня отчислили за неуспеваемость, потому что я перестал ходить в институт. А перестал ходить в институт, потому что устроился в кафе „Роза Ветров" — как тогда говорили — „стоял на воротах". Мы обеспечивали безопасность в кафе, улаживали конфликты — в общем, были вышибалами. Там появилось много интересных людей, и мы, конечно, с ними общались. Тогда же мы познакомились и с Новоселовым, нынешним председателем Законодательного собрания Петербурга. Впрочем, эти знакомства были шапочными и ни к чему не обязывали» [6] Из автобиографии Владимира Кумарина в книге Андрея Константинова «Бан¬дитский Петербург’98». .

«Пройдет много лет, и в мае 1992 года, находясь в колонии, Владимир Кумарин напишет заявление на имя начальника учреждения: „Прошу внести в мое личное дело моих близких родственников...", после жены и дочери будет идти имя: „Милюков Александр Иванович — брат"».

Кумарин был самым незаметным из всех, кто работал или проводил время в «Розе Ветров»: небольшого роста, спокойный, рассудительный, он никогда не проявлял агрессию первым и отлично играл в сложные карточные игры. Он быстро сделал карьеру в системе советского общепита: получил место буфетчика в баре «Таллин» в Красносельском районе.

Его сменщиком в «Таллине» был Николай Гавриленков. Гавриленков приехал в Ленинград из города Великие Луки в Псковской области, где учился в филиале Института физической культуры имени Лесгафта по специализации «бокс». Он был женат на Елене Зайдулиной. Ее отец и дед, Измаил и Джемал Зайдулины,— известные советские капитаны-подводники. Сама она окончила Институт советской торговли. Гавриленков — единственный из будущих известных в Петербурге рэкетиров, который в молодости не побрезговал работой официанта. В «Таллин» барменом он пришел работать из гостиницы «Советская», где был сначала воротчиком, потом официантом и только после этого барменом. А до этого уже успел отсидеть четыре года за грабеж. Наказание отбывал на химии, на строительстве биохимзавода в Мансуровском районе Кировской области.