Олег Мороз - Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина

Точно так же, хотя и несколько другими словами, объяснял эту ельцинскую щедрость по части суверенитета в разговоре со мной и Геннадий Бурбулис:

– В тот момент это была единственная возможность дать России, Российской Федерации надежду на выживание. Мы не можем ничем помочь республикам. У нас нет ни денег, ни ресурсов… Единственно, что мы можем дать руководителям республик, – что-то такое, что могло бы стимулировать у них внутреннюю мотивацию для самостоятельного поиска путей выживания. И этим «что-то» как раз была идея суверенитета. Тут у Ельцина не только сработал инстинкт политика, но и проявилась реальная практическая мудрость, которая действительно помогла выжить в той тяжелой ситуации.

В Казани Ельцину был задан также прямой вопрос: возможен ли такой вариант, что Татария получит статус союзной республики, оставаясь в составе РСФСР?

− Возможен, − ответил Ельцин. − Вам решать. Можете иметь абсолютно все права. Что из них вы захотите взять, что делегировать России, − никто вас подталкивать не будет.

Трудно, конечно, себе представить, как это может быть, − чтобы одна союзная республика входила в состав другой союзной республики, да еще обладая при этом полной самостоятельностью. Но тогда Ельцин готов был обещать что угодно, лишь бы удержать автономии в составе России.

Фразу насчет неограниченного суверенитета, почти слово в слово, он повторил и в Башкирии, на встрече с общественностью Уфы 13 августа:

− Мы говорим башкирскому народу, мы говорим Верховному Совету, правительству Башкирии: возьмите ту долю власти, которую сами сможете проглотить. И мы согласимся с этой долей, с этим решением…

Позднее Ельцину придется затратить немало сил, чтобы погасить запаленный им «встречный пожар», чтобы не допустить распада России. Возможно, он даже придет к заключению, что сила и направление «встречного пожара» были рассчитаны не очень точно. Но это потом. Теперь же, в августе 1990-го, став председателем российского парламента и объезжая «владенья свои» (напомню строчки из Некрасова: «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои»), он предавался эйфории, не слишком думая о последствиях.

Во время этой своей поездки, при встречах с людьми, он говорил не только о будущем устройстве России, но и об устройстве Союза. Выступая в Коми 14 августа, он заявил, что Россия отказывается «от союзной структуры… от всех министерств союзных…», все берет на себя.

− Вокруг России будут и другие союзные республики как-то консолидироваться, − сказал он. − Потому что как только мы приняли Декларацию о суверенитете, так сразу приняла Декларацию Украина, Белоруссия, Молдавия, Грузия…

Насчет Грузии он ошибся. Грузия провозгласила суверенитет чуть раньше, чем Россия, − 26 мая 1990 года.

Это ельцинское намерение как бы подменить собой, Россией, прежний союзный Центр в дальнейшем не раз будет «напрягать» лидеров других союзных республик.

А что же будет с Горбачевым при таком разбегании республик? Будущее союзного президента виделось Ельцину не слишком радужным. Выступая в Новокузнецке, он заявил, что после заключения нового Союзного договора роль президента СССР будет равнозначна «роли королевы Великобритании».

Вот опять ненужная агрессия по отношению к Горбачеву. Для чего, спрашивается, вновь и вновь настраивать против себя союзного президента? Каким там в будущем окажется роль Горбачева, покажет время. Но сейчас-то они, Ельцин и Горбачев, вполне могут быть не только противниками, но и союзниками – в борьбе с консервативной партийно-советской бюрократией, коммунистическими ортодоксами, с антиперестройщиками, вместе искать способы, как предотвратить экономическую катастрофу (может, вместе лучше получится?)

– Да, действительно у Бориса Николаевича была такая черта – склонность прибегать к формулировкам, которых публичный политик чаще всего избегает, – соглашается со мной Бурбулис, когда я напоминаю ему об этой истории. – Это было. Это где-то мальчишество, где-то наивность. Где-то безответственность… Такая черта характера. Но больше в этом было того, что я называю в хорошем смысле простотой.

Горбачев тоже, как всегда, не отставал от Ельцина в «лестных» оценках, касающихся российского лидера. Помощник Горбачева Анатолий Черняев вспоминает:

«Пригласил однажды вечером Горбачев меня и Примакова на семейный ужин к себе на дачу. Говорили откровенно, главным образом вокруг Ельцина и Полозкова. Горбачев:

− Все видят, какой Ельцин прохвост, человек без правил, без морали, вне культуры. Все видят, что он занимается демагогией (Татарии − свободу, Коми − свободу, Башкирии − пожалуйста). А по векселям платить придется Горбачеву. Но ни в одной газете, ни в одной передаче ни слова критики, не говоря уже об осуждении. Ничего, даже по поводу его пошлых интервью разным швейцарским и японским газетам, где он ну просто не может без того, чтобы не обхамить Горбачева.

«Прохвост, человек без правил, без морали, вне культуры…» Каково! Правда, Горбачев произносит все это в узком кругу приближенных, в то время как Ельцин поносит его публично. Впрочем, Горбачев, наверное, догадывается, что и его слова после станут известны широкой публике – через опубликованные дневники, записные книжки, мемуары его соратников. Но это все же будет позднее, когда его слова уже утратят сиюминутную остроту.

Впрочем, после своего антиельцинского выпада Горбачев добавил примирительно:

− Как с человеком ничего у меня с ним (с Ельциным. – О.М.) быть не может, но в политике буду последовательно держаться компромисса, потому что без России ничего не сделаешь.

И это тоже рассчитано, конечно, на дальнейшее оглашение: дескать, Горбачев умел отделять личное от делового, политически значимого.

По правде сказать, и Ельцин не особенно щадил Горбачева в разговорах и в узком, и в «широком» кругу. Вот, например, фрагмент его дискуссии с «советским» диссидентом Зиновьевым на французском телевидении 9 марта 1990 года. Ельцин:

– … У Тэтчер два человека охраны, а если Горбачев едет, – двести человек охраны. Это что – необходимость? Необходимость иметь четыре дачи? И их построить за четыре года перестройки! Вот где нравственное начало! Человек, который руководит государством, он должен быть нравственно чист. И у него излишества, роскошь, да еще не за свои деньги построенные, а за деньги народа, – это безнравственно!

М-да… А сколько охраны, дач, вилл у нынешних российских правителей?

Нетрудно было предвидеть, что помимо вопросов о суверенитете тех или иных республик Ельцину в его поездке по России будут задавать и более приземленные вопросы − о хлебе насущном. Здесь он мог опереться на некую, вроде бы вполне основательную, договоренность с Горбачевым, которой он достиг перед тем как отправиться в путь. В конце июля они вдвоем, Горбачев и Ельцин, подписали совместное поручение о разработке программы «500 дней» (вот оно – помимо взаимных уколов и оскорблений могли же эти два человека и договариваться о чем-то значимом! – О.М.) За этот срок, − несколько более полутора лет, − предполагалось перевести экономику страны на рыночные рельсы. Трудно сказать, верил ли сам Ельцин в успех этой программы, − на его веку, веку опытного партработника, − программ принималось немало… Но, безусловно, при общении с народом у него не было иного выхода, как только внушать людям оптимизм.