Отар Кушанашвили - Я и Путь in… Как победить добро

Удар, еще удар

Может, программа о футболе, даже и в исполнении выдающегося при царе Горохе ЭТО\'О, за каковое теперешнее исполнение его нужно подвергнуть карательной медицине в виде троекратного прослушивания песен ростовских рэперов, – может программа о футболе обернуться программой о ЖИЗНИ? Может – если ведущий Юра Дудь начнет душевный разговор о том, как славный парень, игравший за Ростов в воротах, лишился на посту почки, а родной клуб ему, еще и главе фамилии, не платит без малого год.

А тот же ЭТО\'О, какую бы околесицу он ни нес, что деньги не главное, разве не являет собой тип застенчивого жадюги, за злато готового мать родную продать?

Про нонешний наш футбол метафорами: «Барышни чепчики бросали в ультрамарин неба, позлащенного лучами»: неба не видно, лучей тоже, ультрамарина ждать вечность, а если какая Марина и добирается тоже, ультрамарина ждать вечность, а если какая Марина и добирается поболеть, то ругается и пьет она не хуже пацанов. Зато он сермяжный, а у программы есть идол. Увы, это не я, а знатный писатель-твиттерянин Роман Широков, который, будучи натурой тонкой, старательно делает вид, что его не сжигают рефлексии…

А тренер «Спартака» В.Г. Карпин, пропитанный феллиниевской неустроенностью и маскирующий ея грубостью и нарочитой надменностью, – разве не жизненный архетип? Или полпреды клубов с их экзальтированной ерундой, объяснимо запуганные штэмпсы с суконным языком? Это норма, когда в студии звучит хохот или звучит окрик: футбол – это жизнь, а в жизни мы все самоназначенные оракулы. Я там время от времени с надлежащей нигилистической ухмылкой толкаю веселые речи, не просто говоря напрямки, а говоря залихватским тоном одного из братанов Березуцких, в интервью ведущему УГ так нарочито говорившему, что на критику ему накакать, что сразу было понятно: не накакать… Удар головой производится на РОССИИ 2по четвергам и пятницам. Ударное, башковитое толковище.

Удивительный народ

Я однажды увидел Костю Хабенского в обычном ресторане, без пышного интерьера. Я хотел тогда подойти к нему и сказать, что я, будучи человеком далеким от него, плакал, когда узнал о кончине его жены. Но этого не сделал…

Хабенский – между нами говоря, актер плохой. Но я исхожу из критериев человека, на которого я хочу безуспешно быть похожим, – это Шон Пенн. Но человек он (это видно по его лицу) замечательный. Пересекать континенты, чтобы поддерживать жену… Я даже не знаю, как это комментировать.

Мне абсолютно не нравится Хабенский-актер. Но мне интересен Хабенский-отец, потому что я многодетный папаша.

Я как-то снимал сюжет на улицах Москвы про актера Алексея Панина, алкоголика и наркомана. На обложках федеральных газет он всегда в зюзю пьяный. Но все люди говорили, что именно он, а не родная мама, должен воспитывать ребенка. Как они рассуждали? Панин не может быть плохим парнем, потому что, судя по его ролям, он хороший.

Да! У нас все-таки удивительный народ!

За что родителям-убийцам из Брянска такая милость, как пожизненное?

Меня упрекнули на ток-шоу в том, что я вышел за рамки этической приемлемости. Мне, вообще-то, через день говорят подобное, но на сей раз речь шла об убиенной Анечке Шкапцовой и ее родителях-ублюдках, и я сказал ведущему, которого моя «Комсомолка» каждый год записывает в самые сексуальные и умные, что нелюдей, для которых убить ребенка – это аргумент в споре-ссоре, как сожрать макароны и запить пивком, надо казнить,желательно публично.

Формально Павел Астахов прав. Брянских монстров-ублюдков, Шкапцову и Кулагина, убивших дочь, а после инсценировавших похищение, надо сурово наказать. По Астахову, таковое наказание – это пожизненное заключение. После этого я вижу нисколько не потерянную харю гниды К., который говорит, что ему нравится бить, ему, гондону, нравится, когда его боятся. Я все ждал, когда этот токсикозный высерок инфернально загогочет, но запись прервалась. Я готов лишиться вами же мне дарованного звания первейшего ироничного интеллектуала страны, но я требую, чтобы этим шершавым отродъям отрубили головы.

Я мечтаю, к ужасу трепетных гуманистов, лично принять участие в казни.

Я уже научаствовался в порожних дискуссиях на тему возрождения смертной казни, «налицезрелся» ваших постных рож, когда вы умничаете, рассуждая о симметричной жестокости. Я вот что думаю про этих мутантов: ни он, шакал, ни она, гиена, не ведали периода созревания, вызревания: они народились склизкими тварями сразу. Это очевидно по их манере разговора, по тому, что они учинили фотосессию, когда уже весь Брянск, вся страна моя немаленькая и избыточно гуманная искали маленькое беззащитное существо с огромными глазищами, из-за которых, собственно, и пишу.

Это – КАЗНЬ – будет, конечно, никакой не победой, мы тут все проигравшие, но мой интеллект, да простит меня нижеозначенный гуманист, который помощнее астаховского стократ, не будет унижен знанием, что выродки ЖИВЫ.

Девочка мертва, а я сижу в студии, куда все пришли сводить друг с другом счеты и себя выпятить.

Я, семикратный (есть подозрение, что грядет продолжение) папа, пришел с требованием, чтобы возродили смертную казнь. Ее-то, безвинную кроху А., ангелы взяли в небесный свой приют, а за каким мы отдаляем мрази КУЛАГИНУ переселение в ад, в страну кипящих котлов, где корячатся такие же, как он и его жена-тварь, мутанты?!

Кто выключит это кино, исполненное психозов и неврозов?! Вот эти двое, грёбаные уроды, убившие дочь, а после поставившие целый спектакль, – за что такая милость, как пожизненное заключение?! Оставьте ваши порожние разговоры бесконечной утонченности о том, что мы не должны превращаться в животных или о том, что нельзя терпеть мужей-тиранов!

Чем эта тварь Светлана лучше-то?! Она не заслуживает даже памяти об Анечке, как мы не заслуживаем всех анечек Земли, я бы повырывал разговорные устройства у всех, кто говорит о С. Шкапцовой как о жертве. Нелюди, уже погрузившись в чистилище, тянут нас, медленно погружающихся в безумие, за собой. Я туда не хочу. Я хочу их казнить. За Анечку.