Вера Челищева - Заключенный №1. Несломленный Ходорковский

«Зарплата всех сотрудников ЮКОСа названа «распределением похищенного»??????» «Напомню: этот «судья» установил: «Ходорковский и Лебедев скрывали консолидированную прибыль ЮКОСа от акционеров, но показывали ее рынку… для увеличения капитализации компании. Как вам перл?»»

На Данилкина, какой день читающего обвинительное заключение прокуратуры, никто внимания уже не обращал. Кроме разве что Лахтина, сверяющего все по своим листкам…

«Судья назвал «отмыванием» перевод денег от одной 100 %-ной «дочки» ЮКОСа – Yukos Capital другой «дочке» – ОАО «Юганскнефтегаз». Вы что-нибудь понимаете?»

«Суд решил: доводы Ходорковского о том, что он не изымал нефть, опровергаются тем, что он обвиняется в организации ее изъятия».

«Судья «пачками» признает вступившие в силу судебные решения ошибочными. В стране вообще есть закон?»…

И так далее в том же духе.

Отвечали твиттерцы Ходорковскому активно, ну и он не отставал… На Данилкина, какой день читающего обвинительное заключение прокуратуры, никто внимания не обращал. Кроме разве что Лахтина, сверяющего все по своим листкам…

Так что у Ходорковского дел в эти дни было выше крыши. Он опять пробовал себя в новом…

…На пятый день Данилкин, еще немного пооглашав обвинение, возьмет ровно полтора часа, чтобы пройтись по доводам Ходорковского и Лебедева. Ну, чтоб потом не упрекнули, что совсем не обратил на них внимание. В 16 часов 10 минут назвал сроки – 14 лет. Как и просила прокуратура.

– Будьте прокляты вы и ваши потомки, – как только судья назвал цифру «14», в зале раздался чей-то спокойный отрывистый голос. Это была Марина Филипповна Ходорковская. Судья дернулся. На сотую долю секунды. А затем снова продолжил что-то дочитывать… Но он понял, кто это кричал. Правда, за «нарушение порядка», выразившееся в комментировании чего бы то ни было вслух – за что он все 20 месяца выгонял зрителей – теперь выгонять кричавшего не стал…

В то время, когда суд называл сроки, премьер Путин пил чай с профессорско-преподавательским составом Высшей школы экономики. Что, как заметили тогда многие, было апогеем всего цинизма. Ходорковскому выносят приговор, а тот, кто прямо перед приговором сказал, что «вор должен сидеть в тюрьме», приезжает в оплот свободомыслия и встречается с ректоратом самого нашего либерального университета.

Научного руководителя школы, профессора Евгения Ясина, на встрече не было. Говорят, что заболел…

Через полтора месяца после сего события стали происходить удивительные вещи. А по сути, исполнялось обещание Ходорковского, данное им в августе 2009-го Данилкину – законного пути для вынесения обвинительного приговора он ему не оставит. Только наш герой здесь был уже ни при чем – события развивались помимо его воли и независимо от него. Законность пути, по которому в декабре 2010-го пошел Данилкин не то, чтобы была поставлена под сомнение, – она была опровергнута его же собственным помощником и пресс-секретарем… Отправившемуся в ту самую «Газету. ру» и открыто сказавшему, что приговор за шефа писал Мосгорсуд. Наташа Васильева, на которую этот Мосгорсуд немедленно объявил травлю, даже прошла детектор лжи, который признал ее правоту, а также то, что действует она самостоятельно, и ни адвокаты Ходорковского, ни кто-либо еще за ней не стоят…

Судью Данилкина после сего скандального интервью Мосгорсуд срочно отправил в передачу «Человек и закон», где тот сказал, что будет «нести ответственность за этот приговор до конца своих дней»… Это что ж надо сделать с человеком, чтоб он такое говорил?..

Наш герой выразил этому судье публичное сожаление. Не осуждал…

Что же касается нас – чудиков и не чудиков, в общем, всех тех, кто посещал все два года этот процесс, то 30 декабря 2010 года многие из нас напились. А потом некоторые ушли со старых работ, кто-то нашел новые, кто-то не нашел и продолжает находиться в творческом поиске… Но что совершенно точно – наши мозги теперь повернуты на 180 градусов. Как и для Ходорковского, для нас теперь, прежде всего, важен результат, а еще мы, кажется, научились никого не осуждать…

Учительница Маринавсе так же ходит на митинги оппозиции и раздает в свободное от уроков время у метро листовки соответствующего содержания. На одном из митингов ей разбили очки. А не так давно ее на три часа посадили вместе с молодыми нашистами в КПЗ. Марина стояла в одиночном пикете в поддержку Немцова, задержанного на очередном «31 числе», нашисты рядом с ней – против Немцова. «Вер, представляешь, эти три дуры все три часа, что мы сидели в КПЗ, обсуждали мою шубу и говорили, что «у училки такого дорогого прикида быть не может – фуфло, подделка». Все три часа! И эти люди из государственного движения… А шуба у меня, Вер, неподдельная!»

Петербуженка Е. Г.продолжает агитировать соседей и педагогический состав биофака СПбУ. Способ старый – разнос листовок по ящикам и электронная рассылка корреспонденции – статей, интервью Ходорковского и прочего-прочего-прочего. Жалуется мне на интервью прокуроров, что полным ходом идут после приговора на всех госканалах и в печати: «Пошел черный пиар, но они грубо работают, Верочка. Мне наплевать, будет им страшно или не будет. Мне вообще наплевать на них. Мне абсолютно не наплевать на то, что происходит с МБХ и ПЛЛ, с их семьями, с бедными их родителями и детьми. И меня убивает бессилие. Я просто не знаю, чем еще можно помочь, помимо рассылки друзьям корреспонденции… Хотя вот смотрите, как поток подписей под обращением в защиту растет – всякое действие имеет противодействие!»

Инна Ходорковская,наконец-то, по ее собственным словам, нашла «компромисс» для мужа относительно ее самостоятельности. Она надеется, что он этот компромисс одобрит. «Меня сейчас привлекает радио. Тем, что это искусство, которое умирает тут же. Но проникает в мозг людей и, значит, остается. Возможно, такой род занятий мне бы подошел. И Миша не будет сильно переживать по этому поводу. Интересно было бы, правда. Я люблю обсуждать что-то, единственное – мне надо только не уходить от темы разговора в глубины, как часто делаю. Так что я нашла компромисс для Михаила Борисовича относительно моей деятельности. Думаю, с радио у меня получится. Но это уже когда он выйдет…»

Брак Марины Филипповны и Бориса Моисеевича Ходорковскихчуть «не распался». Но одна из сторон пожаловалась на другую сыну, и брак удалось спасти. Говорит Марина Филипповна: «Я ему на Борю пожаловалась, когда у нас в Кораллово весной птицы повытаскивали снаружи дома всю конопатку. Такой холод был зимой, аж свистит. Я даже ватой закидывала изнутри. Боря никак не мог ничего сделать. Пришлось жаловаться: «Миш, скажи отцу, чтобы он что-нибудь придумал и меня не заморозил, а то я разведусь». В этом году дед, наконец, что-то «придумал» и уже не так холодно. Но я на Борю продолжаю иногда жаловаться – когда он лекарства не пьет. Миша его ругает».