Дэниэл Тризман - История России. От Горбачева до Путина и Медведева

За кулисами экономический кризис вызвал ожесточенные дебаты об ответных мерах в области политики. Сторонники жесткого курса политики, такие как министр финансов Алексей Кудрин, настаивали на ограничении государственных расходов. Государственники потребовали программу спасения для любимых кремлевских бизнесменов и национализации проблемных компаний. Хотя некоторые получили эту программу, на протяжении большей части инфляции сторонники жесткого курса выиграли. Во-первых, Кремль не хотел ослаблять давления на иностранных кредиторов, чтобы те реструктуризировали долги олигархов. Во-вторых, Путин опасался, что резервы правительства быстро закончатся. Когда правительство действительно пыталось бороться с рынком, его неспособность укрепила либеральные позиции. «Надо признаться откровенно: прямая государственная поддержка фондового рынка ни к чему не привела, – откровенно говорил Медведев в мае 2009 года, после того как власти потратили 5,3 миллиарда долларов, постепенно повышая цены на акции. – Фондовый рынок развивается по своим собственным законам». Банки, которые получили государственные кредиты, быстро конвертировали их в доллары, оказывая еще большее давление на рубль и вынуждая Центробанк тратить больше своих резервов.

Путин еще раз стал не просто объектом политического внимания страны, а его «эмоциональным центром».

По поводу национализации история была не столь ясна. Планы силовархов в отношении первичного размещения акций пришлось отложить. В то же время падение цен на акции спровоцировало интерес для рейдерства. Чемезов из компании «Ростехнологии», казалось, стремился извлечь выгоду. Когда производитель реактивных двигателей НПО «Сатурн» обратился в государственный «Внешэкономбанк» за кредитом, банк потребовал, чтобы в обмен «Сатурн» продал 13 % акций компании Чемезова. Первоначально, по крайней мере, объем таких государственных поглощений был сравнительно небольшим и был направлен на предприятия, которые по существу обанкротились (такие как Амурский судостроительный завод, повторно национализированный в мае 2009). Но время шло – аппетиты росли. К июлю 2009 года руководитель железных дорог России Владимир Якунин сгорал от нетерпения: «Мы видим, что антикризисные меры других стран совсем не игрушечные, – пожаловался он. – Если им нужно сохранить частные банки, они национализируют их. Если они вынуждены поддерживать какой-нибудь промышленный сектор, они не просто выбрасывают деньги на это, они национализируют его».

Между тем кризис побудил Путина к действию. Не желая оставлять дела на рынках, он лично бился головой о стену и запугивал предпринимателей, чтобы они производили больше продукции и снижали на нее цены. Комментаторы окрестили новый стиль ручным управлением. После того как рабочим не выплатили зарплату, они заблокировали дороги в город Пикалево неподалеку от Санкт-Петербурга. В июне 2009 года Путин вызвал на перекрестный допрос олигарха Олега Дерипаску, которому принадлежал один из главных заводов города, и приказал подписать новый производственный контракт ручкой, властно брошенной Путиным через стол. Позднее выяснилось, что документ фактически не требовал подписи Дерипаски, на самом деле мероприятие было инсценировано. Кроме того выяснилось, что государственный банк ВТБ кредитовал Дерипаске дополнительные 8,1 миллиона долларов, а завод, поставляющий сырье, убедил установить для Дерипаски хорошую цену. Но зрелище для телезрителей было впечатляющим. Сообщения о событиях в Пикалево эхом прокатились по всей стране. Рабочие узнали, что, если они заблокируют дороги, премьер-министр прилетит к ним на помощь. Предприниматели увидели, что, отказавшись от инвестиций в проблемные предприятия, их могут публично унизить, а также будут издеваться над их нерентабельным производством.

Путин также разработал индивидуальный подход к борьбе с инфляцией. 24 июня он выскочил из-за стола во время встречи с руководителями основных сетей розничной торговли страны и, чтобы обсудить непомерные наценки, доставил их в ближайший супермаркет. Опрос общественного мнения недавно показал, что 75 % россиян выражают свою озабоченность по поводу высоких цен на продукты.

«Почему у вас сосиски стоят 240 рублей? – отругал Путин начальника сети корпоративных предприятий. – Это нормально?!» «А это, видимо, сосиски повышенного качества, – защищался загнанный в угол администратор, пытаясь заинтересовать премьер-министра более доступными сосисками. – Вот, есть же и по 49 рублей».

Его противник пришел подготовленным. Достав распечатку из кармана и размахивая ею перед телевизионными камерами, Путин прочитал наценки магазина на деликатесы с выражением сдержанного триумфа. «Мы завтра же их снизим», – пообещал удрученный администратор.

Путина начинали рассматривать как тормоз для восстановления экономики.

Было что-то странно знакомое в этом представлении. Это был классический Ельцин образца 1992 года. В том же году Борис Немцов, тогда еще губернатор Нижнего Новгорода, пытался объяснить первому президенту России, что в системе свободного рынка он не может просто так приказать главам местных частных молочных ферм снизить цены на молоко. Оказалось, что Путин мог. Такие вмешательства, поднимавшие рейтинг премьер-министра или нет, казалось, ускорят рост банкротств. Сеть торговых предприятий «Седьмой континент» – главный соперник супермаркета «Перекресток», контролируемый Путиным, ушла только что в технический дефолт после того, как держатели облигаций отказались реструктурировать свои долги.

Действительно, Путина начинали рассматривать как тормоз для восстановления экономики. Почти все, что он предпринимал, ослабляло желание частных предпринимателей рисковать своими деньгами, инвестируемыми в России. Кого-то могли вынудить продать акции по цене ниже рыночной одному из друзей премьер-министра или, чтобы помочь парировать воздействие, назначить экс-офицера ФСБ в Совет директоров. Премьер-министр сам мог оказаться на пороге какого-нибудь предприятия, чтобы пожаловаться на наценки или настоять на перезагрузке убыточных линий производства. Такие неудобства, возможно, того стоили, если бы цены на минеральное сырье и потребительский спрос неуклонно росли. Но если бы нужно было конкурировать за счет повышения производительности труда, Россия выглядела бы менее привлекательно.

Путин мог быть весьма непредсказуемым. Нежданно-негаданно в июне 2009 года после многолетнего лоббирования вступления России во Всемирную торговую организацию (ВТО) правительство вдруг объявило, что оно больше в этом не заинтересовано и присоединится только к торговому блоку с Беларусью и Казахстаном. Существовали аргументы за и против вступления России в ВТО. Но неожиданный разворот напомнил инвесторам, насколько уязвимой была политика по отношению к прихотям премьер-министра (позже правительство отступило). Затем появилась инициатива по борьбе со злом: власти резко позакрывали все казино страны, разрешив азартные игры только в четырех отдаленных регионах. В разгар разрушительного экономического кризиса в результате этого мероприятия десятки тысяч людей оставались без работы.