Александр Минкин - Президенты RU

Это правильные восторги. 15 % – это приемлемые потери. Кроме тех, для кого эти проценты имеют имена детей и родителей.

Все выступавшие по ТВ (ветераны спецслужб, депутаты, певцы, духовные отцы) повторяли: «Жертвы были неизбежны». Но те, кто умер уже после штурма – на улице, по дороге в больницу, в приемном покое, – были ли они обречены или их можно было спасти?

Нам почему-то предлагается только один вариант: могли погибнуть все, а погибли немногие. Это вариант штурма .

Да и без штурма могло рвануть – террористы в ярости или случайно в любой момент могли замкнуть провода. Но те, кто планируют, – рассчитывают, что все будет развиваться по известным образцам. Террористы не очень торопятся на тот свет, и были случаи, когда заложников держали несколько месяцев. Десятки дипломатов более четырех месяцев были заложниками в столице Перу, тянулись переговоры, а в результате спецназ прокопал тоннель под парком, ворвался через подвал – всех террористов перестреляли, все заложники были спасены.

Известны и стремительные развязки. У израильского спецназа была одна ночь (расстрел заложников террористы назначили на утро). За эту ночь спецназ на трех транспортных самолетах перелетел за тысячи километров в центр Африки и там, не имея никакой местной помощи, никаких надежд на переговоры, ни минуты на подготовку, провел операцию – всех террористов перестреляли, погиб один заложник и командир спецназа.

У нас был другой вариант – все могли остаться живы. Этот вариант – переговоры – всерьез обсуждали только идеалисты, пацифисты и прочая размазня.

Штурм был подготовлен до стрельбы. И газ пустили до начала атаки. Это правильно, но…

Те, кто планировал штурм, рискнули жизнью всех. Заметив приближение штурмовых групп, почуяв действие газа, кто-то из смертниц мог успеть взорвать заряды. Почему не взорвали – не знаем. Бог спас.

Если рискнули жизнью всех – значит, силовики спасали не столько людей, сколько себя. Речь не о спецназе, речь о министрах. Они проморгали, подставили президента и готовы были любой ценой спасать свою карьеру и репутацию.

Руководители ФСБ, МВД и пр. даже не извинились перед народом (перед президентом, наверное, каялись). Не признавать свою вину, не подавать в отставку – это традиция. Они, как двоечники, надеются: «авось не вызовут».

И не отправлять в отставку – тоже традиция. Министр, оставленный на посту по милости президента, становится бесконечно преданным. Но его солдаты, вынужденные своей кровью платить за ошибки руководства, чувствуют себя бесчеловечно преданными. Преданными снова и снова.

Все аналитические телепередачи были переполнены международным терроризмом, шахидами, яркими примерами из истории, но фамилий Патрушева, Грызлова не звучало. О них почему-то забыли. Все сразу, как по команде.

Так внимательно следить за чеченским и прочим терроризмом – и проморгать?

Отчего умерли безвинные? От газа? От боевиков? От Бен Ладена, Басаева и Масхадова? Или – от Ельцина, Грачева, Думы, Совета Федерации, Конституционного суда – от тех, кто в 1994-м начал и благословил катастрофу, ничего не понимая, ничего не предвидя?

Мы только что собирались вторгнуться в Грузию, а оказалось, не можем защитить даже свою столицу. Телевизионный интерактивный опрос: «Может ли власть нас защитить?» Ответ: 92 % – нет. Это слишком большой контраст с привычными высокими рейтингами доверия к власти. И дело не только в шоке, а в том, что у шокированных, как у пьяных, – что на уме, то и на языке.

Президент в своей речи процитировал слова одного из тех, кого он видел при посещении института имени Склифосовского. Это был удивительно бодрый заложник, который сказал, что совсем не боялся и твердо верил в своевременное спасение…

Похоже, что он единственный заложник, кто провел эти пятьдесят семь часов без страха. Ненормальный? Бредит? Но именно он попал на кровать, к которой подошел президент.

Из воскресных телепроповедей стало известно, что президент субботним штурмом спас не только заложников, но и Россию. И Немцов, и пр. так и говорили: «Спас Россию! Если бы он (президент) вступил в переговоры – тогда под дулами автоматов по всей России власть ставили бы на колени!» Неужели тем самым они хотят сказать, что МВД-ФСБ по всей России существуют только для поборов и дележки мебельных магазинов?

Но главное в другом.

Конечно, президенту очень тяжело. Да и любому человеку неприятно, когда его гордые обещания типа «враг будет разбит!.. малой кровью на чужой территории!» оборачиваются поражением. В 1941 году, когда провал таких обещаний стал страшной очевидностью, пришлось создавать заградотряды, чтобы стрелять по своим в случае отступления. Какое уж там «малой кровью». Но Россия не погибла.

Говорить, что субботний штурм спас Россию, означает, что отряд какого-то Бараева мог ее погубить. Не мог.

И вообще никакая внешняя сила нас погубить не может. Ни Наполеон, ни Гитлер… Нас почти погубили коммунисты, но они были внутри, а не снаружи.

Россию не погубил эпизод «Басаев – Буденновск – Черномырдин». И если уж говорить о гибели всерьез, то самый страшный, быть может, смертельный удар Россия получила не от чеченцев и не от международного терроризма, а от трех лиц совершенно славянской внешности в Беловежской Пуще.

Обо всем этом очень неприятно думать и совсем не хочется говорить. Врачи рассказывают, что один из самых горьких моментов их профессии – это когда приходится сообщать больному тяжелый диагноз. При советской власти врачам было даже запрещено говорить правду онкологическим больным. Но страшный диагноз – иногда единственный способ мобилизовать внутренние силы организма.

…Всем, кто рисковал жизнью, штурмуя террористов, – низкий поклон. Всем, кто предлагал себя в заложники взамен детей и женщин, – низкий поклон. Всем, кто не побоялся носить туда воду и лекарства (а взрыв мог быть в любую минуту), – низкий поклон.

Жаль, что не всех спасли.

Спасибо, что не всех убили [184].

Закон о коррупции Дума приняла в минувшую среду. А этот закон – он против коррупции или за? Как вы считаете, могут ли коррупционеры принять закон против себя? Уж наверное дырочку оставили.

Президент, министры, депутаты, народ – все знают: главное зло – коррупция. Но это зло – очень выгодное.

Даже война в Чечне только на 1 % – международный терроризм, а на 99 % – коррупция.

Как подсчитать? А очень просто: 99 % оружия и боеприпасов – наши. Куплены в России.

Говорят, чеченцы получают деньги у Бен Ладена. Ну и что? Пусть бы у каждого боевика было в кармане по миллиону – доллары не стреляют. Стреляет оружие. А деньги за него переходят в карманы наших военных. И выходит, это они получают деньги от Бен Ладена.