Лариса Буракова - Почему у Грузии получилось

Для повышения уровня прозрачности была введена продажа прав собственности на природные ресурсы (недра, рыболовство, лес) и на радиочастоты через аукцион: побеждает тот, кто больше платит. Кроме этого, участникам аукциона могут быть поставлены определенные условия. Определение начальной цены было важным моментом, говорит Чеишвили:

Мы не заимствовали формулу у других стран. В Европе и некоторых других развитых странах есть система роялти. Например, ты продаешь рудник и знаешь, что там есть 10 килограммов золота. От рыночной стоимости этой массы золота государство берет 2–7 процентов в качестве налога. Для нас такая схема была неприменима: на это нужны очень большие ресурсы в налоговой и статистической службе. Мы с Давидом [Чантладзе] решили, что в расчет должны входить те показатели, которые не требуют постоянного обновления.

Закрепленная законодательно формула стартовой цены учитывала результаты исследования запасов природных ресурсов, пошлину, планируемые объемы и сроки пользования.

Родился 10 января 1973 года.

В 1995 году получил диплом с отличием по специальности «гражданское строительство, экономика и менеджмент» Тбилисского государственного университета.

С 1994 года работал в Фонде инвестиций и ценных бумаг Министерства управления государственной собственности. В 1996 году получил должность государственного советника консультационного экономического совета при президенте.

В 1999 году уехал из Грузии в Великобританию, где в 2001 году получил степень магистра в сфере финансового и коммерческого регулирования Лондонской школы экономики и политических наук.

Сразу после Революции роз, в январе 2004 года вернулся в Грузию, где занялся частным бизнесом. В марте 2005 года был назначен первым заместителем министра охраны окружающей среды и природных ресурсов, а в 2007 году – министром. В 2008 году занял должность заместителя главы администрации президента. С декабря 2008 года – управля– ющий партнер в тбилисском консультационном агентстве GDC Solutions.

Важным компонентом аукциона стала возможность отсроченного платежа. Иными словами, если во время торгов цена лота перешла определенный лимит, то у лицензиата есть возможность выплатить сумму по частям. Например, если итоговая цена свыше 60 тысяч долларов, ее можно внести в течение 2 месяцев, свыше 600 тысяч долларов – за 12 месяцев, свыше 3 миллионов долларов – за 18 месяцев и т.д.

До реформы было шесть типов геологических лицензий (на изучение, на раскрытие руды и т.д.). Фактически они существовали только для того, чтобы приходилось давать взятки отдельно за каждый вид деятельности. Для упрощения этой схемы и устранения источников коррупции все шесть лицензий были объединены в одну, что логично: чтобы перерабатывать руду, надо сначала изучить месторождение, затем исследовать ископаемые, потом их добыть и т.д. Чантладзе рассказывает:

Раньше геологи, получив информацию о руде, брали лицензию на исследование на десять лет. У них не было денег, они ничего не делали, а только искали инвестора, как правило иностранного. Найдя, просто трясли с него деньги за возможность вести добычу. Просто аферисты!

Был даже такой случай: мы аннулировали старую, неправильно выданную лицензию. И вдруг появилась некая греческая компания, котируемая на Лондонской фондовой бирже, которой эти аферисты сказали, что вот, мол, новое правительство отбирает у нее лицензию. Но когда мы им объяснили, что старая лицензия выдана неправильно и из-за этого у них будут проблемы на бирже, они даже нам благодарность выразили.

На нынешней аукционной схеме процесс реформирования не остановился. Еще в 2004 году Бендукидзе делился такими планами: «Мы хотим перейти на имущественные отношения в ресурсопользовании – это касается и недр, и частот, и лесопользования. Мы хотим делать это не в форме лицензирования того или иного вида деятельности, а сначала в форме аренды и впоследствии сможем перейти к нормальной собственности на ресурсы, что, безусловно, создаст вторичный рынок этих ресурсов и сделает более эффективным их использование» [215].

К первым шагам по реализации этой идеи можно отнести изменения, начавшиеся в лесной отрасли.

В феврале 2007 года Министерство по защите окружающей среды и природных ресурсов начало лесную реформу, которая проводилась по двум основным направлениям: введение долгосрочной лицензии (с последующей перспективой приватизации) и реформирование административных органов лесного хозяйства.

«Конечно, было бы лучше отдавать в аренду и приватизировать территории, но надо учитывать политическую ситуацию. Люди начинают очень беспокоиться, когда им говорят, что будут приватизировать лес, а когда на пользование лесом выдается лицензия, то население к этому относится гораздо спокойнее», – полагает Звиад Чеишвили.

Срок действия долгосрочной лицензии – от двадцати лет. В ней указано, что ее владелец обязуется привлекать к лесозаготовочным работам до 90 процентов работников из числа местных жителей, а также не препятствовать использованию населением других лесных продуктов – грибов, трав и ягод. Кроме этого, он обязан заботиться о культурных, исторических и архитектурных памятниках, находящихся на территории лесного массива [216].

Поначалу планировалось часть леса передать в долгосрочное пользование, часть – местному самоуправлению или в собственность крестьянам (приблизительно по 2 гектара каждому) и около 15 процентов сделать защищенными территориями – национальными парками [217]. У центральной власти должны были остаться не какие-то закрепленные за ней территории, а только законодательные и контрольные функции. По словам Чеишвили, чтобы довести эту реформу до конца, не хватило года или полутора:

Мы уже приготовили новый лесной кодекс, новые нормативные акты, но пока это только проект. Удалось изменить лишь малую часть законодательства в этой сфере, основное осталось нетронутым – поэтому многие вопросы сейчас можно трактовать по-разному. Более того, многие из тех, кто был в правительстве на момент начала реформы, ушли, а пришедшие им на смену из-за непростой политической ситуации в стране боятся принимать смелые решения, предпочитают оставить все как есть. В то время, когда мы были у власти, мы очень мало думали о непопулярности своих действий. Считали, что это дело правильное, и просто шли вперед.

После событий ноября 2007 года открытое политическое сопротивление на время утихло, но российско-грузинская война в августе 2008 года вызвала новый виток противостояния. 9 апреля 2009 года, в День национального единства, когда вспоминают погибших в 1989 году при разгоне митинга в Тбилиси силами Советской армии, лидеры оппозиции вывели на центральный проспект имени Руставели своих сторонников, объявив бессрочную акцию протеста. Многотысячная толпа скандировала напротив здания парламента: «Миша, уходи!» Прежние соратники Саакашвили экс-председатель парламента Нино Бурджанадзе, бывший посол Грузии при ООН Ираклий Аласания, бывший министр иностранных дел Саломе Зурабишвили и другие лидеры оппозиции говорили, что митинг не прекратится до отставки президента. Митингующие перекрывали центральную улицу, располагали свои палатки и символические клетки вокруг новой резиденции, напротив здания телеканала «Общественный вещатель».