Петр Фролов - Исповедь палача с Лубянки. Эмиссар Берии с особыми полномочиями

Отдельно нужно упомянуть проблемы с психикой, которые отмечались у отдельных комендантов и палачей. Многие из них были патологическими садистами, которые старались умертвить свою жертву изощренным и мучительным способом. Помнится, один из палачей старался убивать приговоренных с помощью веревки, мотивируя это тем, что так он экономит патроны. Другой предпочитал деревянную палку или полено. Несколько человек, перед тем как застрелить жертву, жестоко избивали ее. Еще один палач изнасиловал несколько приговоренных к смерти женщин. Обо всех этих случаях я доложил Берии. Все эти люди были расстреляны за свои злодеяния.

Берия остался доволен выполненной мною работой по выявлению фактов нарушения соцзаконности. Много лет спустя Блохин признался, что начал подыскивать мне замену. Он решил, что я уйду на повышение. Административная реформа правоохранительных органов, когда из наркомата внутренних дел было выделено несколько управлений и на их базе образован наркомат госбезопасности (3 февраля 1941 года), помешала моему карьерному «росту». Так, по крайней мере, считал комендант. Я придерживался другой точки зрения. Берии было важно, чтобы я в центральном аппарате занимал скромную должность. Благодаря этому мои перемещения по стране происходили незаметно, и только несколько человек на местах знали, что я выполняю личные поручения наркома внутренних дел. Я сам никогда не злоупотреблял оказанным мне доверием и не использовал его в личных целях.

Из-за разделения НКВД на два наркомата возникли проблемы определенного характера. Двум ведомствам постоянно приходилось согласовывать свою повседневную деятельность.

Комментарий Александра Севера

Справедливости ради отмечу, что Лаврентий Берия в результате реформы не только сохранил пост наркома внутренних дел, но и был назначен зам. председателя Совета Народных Комиссаров с поручением курировать работу НКВД, НКГБ, наркомата лесной промышленности, цветной металлургии, нефтяной промышленности и речного флота [13]. Поэтому в неофициальной «табели о рангах» он занимал более высокое положение, чем нарком госбезопасности Меркулов.

Вернемся к рассказу Петра Фролова.

Если в Москве или в столицах союзных республик эта процедура не занимала много времени, то на местах на решение того или иного вопроса могло потребоваться несколько дней. Причина не в том, что начальники райотделов не могли договориться между собой, они-то как раз наоборот, быстро находили общий язык, а в необходимости согласовывать любой вопрос наверху. Многие вопросы по обычному межгороду (позвонить по телефону в другой город. – Прим. ред. ) не обсудишь. Ведь линия не защищена от прослушивания! Вот и приходилось ехать в областное управление и оттуда, с аппарата спецсвязи, звонить «большому» начальству.

В такой ситуации я, используя полномочия, которыми меня наделил нарком на время командировок, мог решить те или иные вопросы на месте. Чем я часто и пользовался, стараясь соблюсти интересы обоих ведомств. В результате я завоевал расположение к себе представителей НКВД и НКГБ. Когда началась война и я вместе с группой ленинградских чекистов пытался быстрее добраться до Москвы, то предвоенные связи мне очень помогли.

На самом деле налаживать взаимодействия между двумя ведомствами на местах – это побочная задача. Основная была связана с организацией расстрелов приговоренных к высшей мере наказания. Дело в том, что после присоединения Прибалтики, Бессарабии, Западной Белоруссии и Украины к СССР на новых территориях начали создаваться республиканские, областные и районные управления и отделы НКВД и НКГБ. Кроме этого, начала действовать система судебных органов. Суды и военные трибуналы выносили приговоры, в т.ч. и смертные, не только врагам советской власти, но и бандитам. По закону расстреливать приговоренных к высшей мере наказания должны были члены спецгрупп (обычно комплектовались сотрудниками комендатур), а руководить процессом казни должны коменданты областных и республиканских управлений. Существовала специальная инструкция, где было все подробно и четко расписано. Вот только, например, при Ежове, в чем я сам лично убедился, она часто нарушалась. Поэтому Берия принял решение, чтобы не допускать случаев нарушений норм соцзаконности, периодически проверять работу палачей на местах. Именно этим и предстояло заниматься мне. Миссия специфичная и секретная, поэтому я и был наделен такими полномочиями.

Довоенная ситуация в Прибалтике правдиво показана в первой серии советского фильма «Щит и меч» [14]. Убийство агентами германской разведки инженера, который отказался выехать на историческую родину в Третий рейх и решил стать гражданином СССР, было придумано сценаристами. Хотя такое могло произойти в реальности. Оперативная обстановка накануне Великой Отечественной войны в Латвии была напряженней, чем это показано в картине.

Идея направить по каналу репатриации в Третий рейх советского разведчика принадлежала не автору романа «Щит и меч» Кожевникову [15](по мотивам этого произведения был снят фильм), а сотрудникам Первого управления (внешняя разведка) НКВД.

После войны я познакомился с человеком – назовем его Виктором, – который мог бы стать прообразом главного героя картины «Щит и меч» – советского разведчика Ивана Белова – Йогана Вайса. Он родился в царской России в семье немецкого инженера. До революции вместе с родителями он жил в Петербурге. Когда произошла Октябрьская революция, отец Виктора, как германский подданный (мать была русской), смог вывезти семью на свою родину в Германию. В середине двадцатых годов, когда в стране начался экономический кризис, Виктор вместе с родителями переехал в Латвию. Отцу предложили работу на одном из рижских заводов. В 1940 году Виктор был завербован сотрудниками советской разведки и в качестве репатрианта вернулся в Германию. Его дядя занимал высокий пост в НСДАП и помог племяннику поступить на службу в Абвер. В отличие от сильно мифологизированного Йогана Вайса, который из простого шофера за годы войны превратился в высокопоставленного сотрудника, специализирующегося на выполнении деликатных поручений руководства, карьерный рост Виктора был скромный. Он всю войну проработал чиновником в одном из подразделений Абвера. Не было у него погонь, перестрелок, убийств и всего того, чем занимался на протяжении всей войны Йоган Вайс. В Абвер Виктор попал благодаря знанию русского языка и диплому юриста германского университета, а также протекции брата отца. Отдельно отмечу, что последний умер в 1937 году от рака легких, а не был убит агентами германской разведки, как это было показано в фильме.