Константин Романенко - Почему ненавидят Сталина? Враги России против Вождя

В главе X закреплялись основные права и свободы граждан СССР: право на труд, на отдых; на материальное обеспечение в старости, в случае болезни и потери трудоспособности, право на образование и равноправие граждан СССР независимо от пола, национальности и расы. Конституция СССР 1936 г., по праву названная Сталинской, была самой демократической в мире не только для своего времени, но и по сегодняшним меркам.

Она давала не декларируемые, а действительные гарантии для прав: на труд, образование, медицинское и пенсионное обеспечение для всех без исключения граждан общества. Даже в XXI веке граждане так называемых «демократических» государств не имеют таких социальных прав и защиты. Государств, в которых «демократия», подчиняясь фетишу денег, прислуживает единственному стимулу капитализма – праву получения сверхприбылей.

Может выглядеть парадоксально, но именно конституционная реформа открыла тот шлюз, который сметет в стране врагов народа. В этом и выразился феномен 37-го года . Именно демократизация общества станет первопричиной широких массовых репрессий, последовавших позже.

Троцкий был выслан из СССР накануне начала коллективизации. Его появление 13 февраля 1929 года в Константинополе было встречено с не меньшим ажиотажем, чем позже приезд в Европу еще одного антисоветчика – Солженицына. Однако, в отличие от «лауреата» Нобелевской премии, в конце 20-х годов не все приветствовали приезд в Турцию противника Сталина. Проявляло колебание и турецкое правительство, поэтому убежище политическому авантюристу предоставили на не принадлежавших Турции Принцевых островах. Дом, в котором поселился Лейба Бронштейн, охранялся полицейскими с собаками и его личной вооруженной охраной. Но окружение Троцкого составляли не только головорезы и радикального типа авантюристы – выходцы из России, Германии и Франции, которых он называл своими «секретарями». Частыми посетителями стали новоявленные приверженцы «демона мировой революции» – радикальные политики и журналисты.

В послесловии к французскому изданию книги «Моя жизнь» 16 ноября 1933 г. Троцкий писал: «Сосланных и заточенных русских друзей заменили иностранные, не менее верные. Из разных стран приезжали на Принкипо [42]молодые товарищи, чтобы провести в нашей семье несколько месяцев, иногда год и более. Среди них были французы, немцы, чехословаки, англичане, американцы, китайцы, индусы. Новые личные связи и дружба… явились частным выражением новой политической группировки в рабочем движении. Русская левая оппозиция получила постепенно международный характер. Возникли десятки национальных секций…»

Приземистый, чуть сутулый и уже обрюзгший, с блестевшими стеклами пенсне на крючковатом носу и торчащим клоком бороды, Лейба Бронштейн напоминал Мефистофеля. Однако он стремился выглядеть респектабельно, и перед зеркалом в спальне тщательно репетировал эффектные жесты, а в беседах с журналистами злобно выплескивал ушаты демагогических утверждений. Так, в беседе с посетившим его немецким писателем Эмилем Людвигом Лейба Бронштейн предрекающе пояснял:

– Россия зашла в тупик. Пятилетний план потерпел неудачу, вскоре появится безработица, наступит экономический и промышленный крах; программа коллективизации сельского хозяйства обречена на провал.

На вопрос: «Сколько у него последователей в России?», – он манерно махнул наманикюренной рукой:

– Трудно определить, разобщены, работают нелегально, «в подполье».

Но немецкий либерал пытался выяснить действительные намерения собеседника:

– Когда вы рассчитываете снова выступить открыто?

– Когда представится благоприятный случай извне. Может, война или новая европейская интервенция – тогда слабость правительства явится стимулирующим средством.

Однако первоначально изгнанник не стал обременять себя организацией мировой революции. Формирование своего имиджа он предпочел осуществить пером – для чего написал автобиографию. В немецком издании она называлась «Mein Leben» (Моя жизнь). Рисуя свой собственный портрет, Троцкий стремился доказать, что он «является тоже талантливым человеком, великим борцом и великим вождем…» Но, как отмечал Лион Фейхтвангер: «Книга Троцкого полна ненависти, субъективна от первой до последней строчки, страстно несправедлива: в ней правда перемешивается с вымыслом. <���…> Конечно, побежденному человеку трудно быть объективным». Поэтому логику аргументов Троцкий замещал риторикой, а анализ событий – субъективными оценками. Фактически «исторические перспективы он рассматривал под углом зрения личной судьбы».

Еще с начала 20-х годов Троцкий осуществлял, через его агента и сподвижника Николая Крестинского, связь с немцами. Являвшийся с октября 1921 по 1930 год полпредом СССР в Германии, на процессе 1938 года Крестинский рассказывал о деталях этих тайных сношений: «Начиная с 1923 года по 1930 г. мы получали каждый год по 250 тыс. германских марок золотой валютой. Примерно 2 миллиона золотых марок… До конца 1927 г. выполнение этого соглашения шло, главным образом, в Москве. Затем с конца 1927 г. почти до конца 1928 г., в течение, примерно, десяти месяцев был перерыв в получении денег, потому что после разгрома троцкизма я был изолирован, не знал планов Троцкого, не получал от него никакой информации и указаний…

Так продолжалось до октября 1928 г., когда я получил от Троцкого, который был в то время в ссылке, из Алма-Аты письмо… В этом письме содержалось указание Троцкого о получении немецких денег, которые он предлагал передать или Маслову или французским друзьям Троцкого, то есть Росмеру, Мадлене Паз и другим. Я обратился к генералу Секту. Он был к этому времени в отставке и не занимал никаких постов… Он вызвался поговорить с Хаммерштейном и получить деньги. Деньги он получил… Хаммерштейн был в тот период начальником штаба рейхсвера, а с 1930 г. стал командующим рейхсвером».

Названный Крестинским генерал Ганс фон Сект с 1919 года являлся начальником «Всеобщего военного бюро», под вывеской которого скрывался распущенный германский генеральный штаб. Капитан Курт фон Хаммерштейн-Экворд был одним из трех молодых офицеров Секта, курировавших «черный Рейхсвер», через которых командующие германских округов получали деньги для найма штатских лиц. Однако в этом же 1930 году, в связи с назначением заместителем наркома иностранных дел СССР, Крестинского неожиданно отозвали из Берлина в Москву. Связь троцкистов с Рейхсвером прервалась. Поэтому уже в феврале следующего года в Германию прибыл сын Троцкого. Приехавший в страну под видом студента – для занятий «в научном институте» – он снял квартиру в Берлине; но действительные его цели были иными.