Из истории военной разведки

В случае наличности обстоятельств, уменьшающих вину, вышеприведенное наказание может быть смягчено до шестимесячного заключения.

Итак, по вопросу об определении преступлений германские уголовные законы весьма сходны с нашими, но они относятся к шпионам немецкой национальности значительно мягче, чем наши законы — к шпионам русским.

Мы не будем останавливаться подробнее на постановлениях германского кодекса, так как, судя по последним известиям (Kolnische Zeitung и Kreuz Zeihing от 12декабря 1891 года и Русские Ведомости от 16 февраля 1892 года), по почину прусского военного министерства имперским министерством юстиции выработан законопроект о шпионстве, который уже внесен в рейхстаг.

Отличие нового германского проекта от других однородных проектов и законов состоит в том, что он имеет в виду не столько соблюдение безопасности страны, сколько свободу военного режима от всякого постороннего вмешательства.

По проекту за выдачу государственных тайн полагается заключение в смирительном доме не менее как на, два года. Выдача тайн с изменническою целью ведет за собою 10-летнее заключение; заключение же в смирительном доме следует за выдачу тайны частному лицу.

В Австро-Венгрии по отношению к шпионам действуют уголовные законы, изданные 28 мая 1878 года.

Шпионство в военное время предусмотрено главой 3-й (статьи 143-151) под названием "неверности", что вполне соответствует нашему определению государственной измены. Виновными в этом преступлении считаются следующие лица: кто сообщает неприятелю военные операционные планы или планы лагерей, крепостей или каких-либо укрепленных мест; кто содействует неприятелю, стараясь поколебать верность лиц, принадлежащих к составу австро-венгерской армии; кто уведомляет неприятеля о расположении или движении армии и о местах, где происходят военные действия; кто принимает, сопровождает или укрывает неприятельских шпионов или отряды их войск, отправленные для рекогносцировки, или в чем-либо, делом или словом, оказывает им содействие и т.д. За подобные преступления австро-венгерские подданные подлежат пожизненному заключению в смирительном доме. В некоторых случаях закон допускает смягчение наказания при наличности уменьшающих вину обстоятельств. Что касается иностранцев, уличенных в шпионстве в военное время, то они, по определению австро-венгерского уложения, подлежат действию "международных военных законов".

Шпионство в мирное время рассмотрено в трех статьях (455, 456 и 458) главы XI под названием "преступлений и проступков против армий". По этим статьям подлежат тюремному заключению на срок не более пяти лет и денежному штрафу в 4.000 флоринов все лица, как австро-венгерские подданные, так иностранцы, которые: 1) обманным образом или хитростью добудут, для сообщения иностранному правительству, сведения, касающиеся военного могущества или обороны Австро-Венгерской монархии; 2) разгласят путем печати сведения о расположении, передвижениях, силах и операциях австро-венгерской армии, о положении крепостей или укреплений и о их вооружении, или о других средствах нападения или обороны, и т д., если притом такое разглашение произведено вопреки состоявшемуся по сему воспрещению или если виновный мог предусмотреть явный от него вред для Австро-Венгерской империи.

Итак, австро-венгерские уголовные законы о шпионстве по определению преступлений весьма сходны с нашими, так же, как германские; по отношению же к строгости наказания они занимают середину между нашими и германскими, будучи мягче первых и суровее вторых.

В австро-венгерских уголовных законах о шпионстве упоминаются между прочим "международные военные законы". В чем же состоят эти последние? В сущности говоря, до сих пор нет никаких постановлений, соблюдение которых составляло бы не дело личного усмотрения военачальников, но их обязанность. Попытка регламентировать обычаи и правила войны была произведена, как известно, в 1874 году на созванной по почину императора Александра II Брюссельской конференции. Но выработанный ею проект декла рации не был утвержден и, следовательно, не получил силы закона "Но тем не менее он должен быть признан наилучшим выражением правил и обычаев войны, которые могут теперь считаться обязательными. Авторитет Брюссельской декларации стоит выше всякого сомнения, ибо в составлении ее принимали участие как представители военной практики, так и дипломатии и науки" (Проф. Ф.Мартенс).

Вопросу о шпионстве Брюссельская конференция посвятила сравнительно мало внимания. Он подробно разработан только в Полевых инструкциях для армий Соединенных Штатов, составленных профессором Либером по поручению президента Соединенных Штатов, Линкольна, во время американской междоусобной войны.

Как Брюссельская декларация, так и американские инструкции указывают прежде всего, кто именно должен считаться шпионом (См. страницу 40-ю).

Затем американский закон определяет, что шпион может быть повешен, независимо от того, удалось ли ему или нет исполнить поручение, данное ему неприятелем (статья 88-я). Согласно же статьи 20-й Брюссельской декларации, "захваченный на месте преступления шпион предается суду и наказывается по законам, действующим в армии, которой он захвачен".

"Отсюда следует, что лазутчик не должен быть наказан суммарным порядком, без судебного разбирательства" (Проф. Мартене, см. выше)

Во время войны 1870-1871 гг. французами был арестован мелочной торговец Арбине, шпионствовавший сначала в пользу пруссаков, а затем пытавшийся сыграть роль двойного шпиона. Получив уведомление об этом, г. де-Серр телеграфировал генералу Кремеру: "Удостоверьтесь, при помощи гражданских властей, в личности и звании арестованного и прикажите расстрелять его сегодня же". За расстреляние шпиона (таковое ремесло Арбине было вполне доказано свидетельскими показаниями) без суда де-Серр и Кремер были преданы 15 июля 1872 года военному суду и приговорены каждый к тюремному заключению на один месяц "за смертоубийство по неосторожности" (Numa de Chilly, см. выше).

По определению американских законов и Брюссельской декларации, лазутчик, исполнивший свою задачу и благополучно вернувшийся к своей армии, не может быть наказан, если впоследствии будет захвачен противником, но должен считаться военнопленным.

Вообще Брюссельская конференция старалась смягчить участь лазутчиков. Один из ее членов высказал даже пожелание, чтобы смертная казнь лазутчиков была заменена заключением их в крепости или тюрьме до окончания военных действий. Надо надеяться, что с течением времени подобный проект не останется в области благопожеланий и получит практическое осуществление.

В заключение остается заметить, что общепринятая строгость наказаний, которым подвергаются шпионы, служит доказательством крайнего вреда и опасности их занятий для одной стороны и несомненной пользы для другой, т.е. для своих войск. Понятно, что на шпионов не следует возлагать чрезмерных надежд: они никогда не заменят кавалерии, но могут облегчить и дополнить все существующие приемы разведывания.