Илья Эренбург - Война. 1941—1945

Мне могут сказать: почему вы рассказали об этих людях? Ведь много других, столь же честных и смелых. Да, очень много. Величие описанных мною подвигов именно в этом. Оставаясь будничными по форме, они полны такого духовного подъема, такой глубины, что благоговейно повторяешь каждое имя. Напрасно наши враги пытаются объяснить свои поражения одним превосходством, количественным или качественным, нашей материальной части. Кроме танков имеются танкисты. Да и танки не растут в степи, их делают люди. С первого дня войны все мыслящие и чувствующие знали, что мы должны победить, потому что за нами высокие добродетели советского человека. Немцы взывали к самым низким инстинктам, они пытались спаивать, натравливали одних на других, поощряли кражи, лихоимство, доносы. Они нашли предателей, моральных уродов. Но все, что было основного в стране, ее почва и подпочва, совесть народа и совесть каждого отдельного гражданина восстали на захватчиков. Забудем на час о границах, возьмем в обнаженном виде человеческие ценности и, глядя на наши прекрасные победы, с полным правом скажем: это прежде всего победа человека.

8 января 1944 г.

В армейской газете «Панцерфауст» помещена статья, выразительно озаглавленная: «Почему мы отступаем?» Автор пытается успокоить растерявшихся фрицев:

«Уж давно вы спрашиваете: почему мы отступаем?.. Мы, как защитники европейской крепости, должны использовать преимущества операций на внутренней линии… Поэтому мы сокращаем фронт. Очень больно сдавать территорию, за которую пролито много крови, но сентиментальные соображения должны отойти на задний план по сравнению с требованиями войны… Мы выиграли, получив безопасные, укороченные коммуникации и сокращение линии фронта».

Вряд ли, прочитав это, фрицы успокоятся. Чего доброго, они вспомнят, как некто Эрнст Нагель писал в той же «Панцерфауст»:

«Кто видел наши крохотные огороды, поймет значение этих просторов, навсегда ставших немецкими! Сколько пшеницы, свеклы, льна, огурцов! Сколько плодоносной земли, душистых яблок, золотого меда! Эта земля нами завоевана, и она навеки останется нашей. В этом значение нашего похода на Восток. Возьми в руку пышный колос, немецкий солдат, и скажи: я выполнил мой долг, моя жизнь оправдана перед веками, ибо далеко от Германии зреет хлеб для грядущих поколений».

Теперь газета уверяет фрицев, что дело вовсе не в пышных колосьях, а в какой-то «европейской крепости». Фрицы, пожалуй, скажут: зачем было огород городить? Фрицы усомнятся: оправдана ли их жизнь и, главным образом, оправдана ли жизнь их фюрера?

Географические фантазии газеты должны немало озадачить читателей. Вдруг фриц посмотрит на карту и скажет: «Да ведь фронт не укоротился. Что за странные зигзаги — от Витебска до Ровно и от Ровно до Никополя!..»

Я представляю себе, как посмеются фрицы, находящиеся ныне в излучине Днепра, над заявлениями «Панцерфауст»: «Мы получили безопасные укороченные коммуникации». Если среди этих фрицев имеется один, наделенный чувством юмора, он, конечно, скажет: «Что и говорить, очаровательные коммуникации, почти как у фон Паулюса…»

Впрочем, немецкие солдаты уже перестали спрашивать, почему германская армия отступает. Фельдфебель Вернер Гейнце 19 декабря 1943 г. писал своей жене:

«Капитан приказал во что бы то ни стало держаться, а сам уехал. Да и что мы можем поделать? Пополнения нет. а русские наседают. Мы все спрашиваем себя — выберемся ли мы живыми?»

Вполне обоснованные опасения.

17 января 1944 г.

До сих пор существуют на свете наивные люди, которые хотят во что бы то ни стало разделить солдат Гитлера на злых и добрых. Не будем гадать, почему некоторые почтенные люди любят порой прикидываться пятилетними девочками. Поговорим о фрицах. Я как-то читал в одной заграничной газете, что злодеями являются только СС (шутц-штаффельн), СД (шутц-динст) и СА (штурм-абтейлунг). Что касается войсковых частей германской армии, то они якобы не повинны в совершенных злодеяниях.

Вот сухой рассказ ефрейтора Лоттара Франке. Это не СС и не СД, а самый обыкновенный ефрейтор 751-го армейского саперного батальона:

«Во время отхода немецких войск на Орловском направлении наш батальон выполнял порученные ему задания. Силами батальона в городе Карачеве было произведено уничтожение жилых зданий. Затем батальон был переброшен на Рославльское направление. По приказу командира батальона майора Рожерса мы приступили к уничтожению всех зданий в Рославле. В Карачеве я исключительно подрывал дома, в Рославле я подрывал и сжигал, а в Кричеве я только сжигал. Для подрыва мы употребляли различные взрывчатые вещества и противотанковые мины. Что касается поджогов, то в большинстве случаев мы ограничивались примитивными приемами, как-то: соломой, сеном или другим легко воспламеняющимся веществом. В Кричеве мы применяли смолу и деготь, которые были специально доставлены в батальон. Могу сказать, что мы добросовестно выполняли приказы. Названия более мелких населенных пунктов, уничтоженных нами, я не помню. Мы не занимались угоном гражданского населения, так как это входило в обязанности пехотных частей, а мы, саперы, только подрываем и сжигаем».

Такова благородная деятельность немецких саперов. Предоставим слово немецкому пехотинцу фельдфебелю Герману Шольцу. Это тоже не СС и не СА, а тривиальный фельдфебель 6-й пехотной дивизии. Он пишет брату: «Во время отхода у нас много хлопот, все время надо быть начеку. Возле Гомеля мы заметили в лесу кучку женщин. Они вздумали прятаться. При других обстоятельствах мы бы погнали их на сборный пункт, но здесь положение было напряженным, и я приказал моей роте ликвидировать женщин. Мои автоматчики не заставили себя долго просить, все было разрешено в три-четыре минуты».

Где же праведники? Артиллеристы? Вспомним кровь на улицах Ленинграда. Увидев немецкого артиллериста, кто не вспомнит об остановке трамвая на Невском?.. Аккуратно изо дня в день немецкие артиллеристы вели огонь по домам, по яслям, по колыбелям.

Летчики? Дороги Украины и Белоруссии помнят те страшные дни, когда немецкие летчики на бреющем полете расстреливали женщин с детьми. Пепел Чернигова, Гомеля, Торжка, Ливен говорит о преступлениях немецких летчиков.

Может быть, танкисты? В дневнике ефрейтора Пауля Фогта из 23-й танковой дивизии я прочитал: «Этих девчонок мы связали, а потом их слегка поутюжили нашими гусеницами, так что любо было глядеть…»

Вот самый мирный немецкий солдат. До войны он служил в банке, а на фронте устроился официантом в офицерском казино при Сиверском аэродроме. Зовут его Петер Шуберт. Может быть, хоть этот не замарал своих рук? Может быть, хоть этот только подавал убийцам пиво и колбасу? Что же, послушаем Петера Шуберта: «Мы отправились в село Рождествено близ Гатчины, У нас было задание: привезти девушек господам офицерам. Мы удачно провели операцию, оцепив все дома. Мы набрали полный грузовик девушек. Всю ночь девушек держали господа офицеры, но утром выдали их нам — солдатам».