Андрей Ястребов - Мужчина – модель для сборки

Суетится, обещает, клянется, дымится от чувственного усердия. Любит рассуждать о том, что разницы между справедливостью красоты и насилием секса почти никакой.

В клятвах этого мародера много неувязок. Ты не заметишь. Влюбишься. Развесишь уши. С любовного кладбища он примется приносить дежурные розы-обещания, слащавенько объяснится в любви, посулит с три короба. Получит свое. И смоется. При прощании будет развязно-ироничен: «…Милочка, произошло недоразумение…» и т. д.

После его меленьких финансовых подвигов тебе покажется, что все жизненные проблемы стали игрушечными. Вот здесь притаилась опасность. Старых крошечных проблем поубавится, потому что грядут новые, совсем не решаемые: и жалко и гадко, и гнусно и сладко.

Поподробнее. Комплекс его услуг: интимный полумрак, вино, слюнявые слова, липкие приставания. Он будет уговаривать послушать классическую музыку. Не соглашайся.

Если ты хочешь послушать эту самую музыку, а не сопротивляться, пуская в ход ногти, руки и ноги, то с ним не стоит слушать музыку. Когда он тебе предложит эту самую музыку послушать, проворкуй как бы невзначай: «Я росла робким, заброшенным и нелюдимым ребенком. Единственное образование, которое я получила, дал мне сосед по лестничной клетке, многократный чемпион в боях без правил, кстати, он хотел с вами познакомиться».

Общение с таким ухажером должно обучить тебя основным правилам жизненной мудрости: никогда не доверять мужчинам. Даже пожилым.

При его куцых любовных интересах твои шансы на большое чувство не больше возможности застукать в переходе метро президента США, сбивающего цену на пару колготок.

С этим мародером слова и слезы бесполезны. У тебя есть куда более мощный аргумент. Пора провести с ним разъяснительно-репрессивную работу. Хватит питаться жвачкой подлого чувства, выплюни кусок этого дерьма и раздави. Действуй на опережение. Пока еще ничего дурного не произошло, пока ты еще не наградила его достойными кличками «гад», «тварь», «падаль», ему полагается выволочка. На финальное свидание с ним нужно прихватить энтузиазм троянцев, защищающих свой город. Месть должна быть изобретательной. С бесчеловечным оптимизмом поинтересуйся: «А вы не боитесь – я целуюсь так, что вывих челюсти обеспечен?» Участливо задай вопрос: «Деда, а деда, у тебя достаточно лекарств, чтобы после моих долгих и очень дружественных ласк твое сердце не запросило пощады?» С вызывающей небрежностью скажи: «Короче, длинные слова хороши только для зимнего вечера», – и порывисто одари его ударом. Сама знаешь куда. Или для разнообразия вломи ему по нософырке, чтоб мозги тебе не сушил всякими глупостями. Станешь ты счастливой и довольной, готовой к новой любовной истории, чуть более мерзкой.

В последнее время твоя биография вся в мужиках. На вопрос «А что ты делаешь с таким количеством мужчин?», не задумываясь, отвечаешь: «Я так счету обучаюсь!» От уроков арифметики перейдем к символистическим этимологиям.

Что такое любовь? Это стройненькая Л, чувственное Ю, суховатое Б, сладострастно округлое О, чопорное В, мягко-немотный Ь. У тебя сейчас другая любовь – гаденькая Л, пошленькая Ю, отвратительно-порочная Б, жирная О и презрительное ФЬ. Потому что тебя угораздило влюбиться в Сиротку-Многоженца(вариации: Никак-Его-Там, Циничный Хирург). Случится нелепая и возмутительная любовь, любовь в униформе официанта.

Женщина, если у тебя воображение скудное и ограниченное, то лучшего объекта чувств тебе вряд ли удастся найти. Смотришь на него и радуешься, забывая о том, что в жизни есть только одно правило – избегать подобных пройдох. Это правило жизни придумано только для тебя, дура ты этакая. Ты, кажется, совсем выжила из ума.

Когда природа создавала его, то думала: на этот случай вполне хватит горстки ржавых гвоздиков и тележечки просроченного цемента. Этот недоносок – мужчина самой унылой топорной работы. Что и говорить – мультяшный персонаж: скорбный взгляд подлого обманщика. Нет, этот крысеныш не мужчина, а ничтожная разновидность всякой мелкой мишуры на шее обиженного гоблина.

«Мне кажется, я люблю тебя», – жалуется кисломордый. Этот мак-самосейка семенит по жизни как кролик и осеменяет как кролик. Сколько дурочек, подобных тебе, он облапошил. И не сосчитать!

Есть у него иная кликуха – Любовный Кукушонок. Его любимая игра «Вышвырни кого-нибудь из любовной постельки».

Знаешь, чем эта птичья харя берет? Какими-то манящими патологически искренними любовью и состраданием к самому себе. Редкая безбашенная дурочка – декабристка-самоучка отмахнется от этого чувства и не сцапает несчастного шаромыжку на свое попечение.

Ты скажешь ему о своей любви, закроешь глаза в ожидании ответной речи. Молчит. Открывай глаза. Выражение его лица не сказать чтобы очень уж мужественное, на нем написано что-то вроде: «Я никому не сделал зла, пожалуйста, не задавайте мне трудных заданий».

Сейчас он возьмет на себя роль страстного ухажера. Его слова о любви звучат как оскорбления. Его чувство – с любовью рассказанная история о конце света, жеманно приправленная скабрезными подробностями.

Этот сексуальный гаденыш чуть остроумен, то есть человек одной шутки. Вот эта шутка: «Если моя жена выйдет к завтраку с ненакрашенными губами, то я от возмущения сниму… смокинг». Он очень любит эту шутку. Произнесет, бросит в твою сторону делано суровый взгляд и ждет изъявления восторга.

Любовь к нему – неторопливый спуск в глубины полного отчаяния. Этот кроха очень похож на безутешную вдовицу. Сколько нежности ты ему дашь, наградишь душевным теплом. А что в ответ?! Кажется, он растет на твоих глазах, мужает, гигантом становится. Вот и разгадка: любой прохиндей, которого ты взяла на коммунистическое содержание, начинает жиреть и наглеть.

Паясничает, проказник, мордасничает, засранец, строит печальные глазки. Все его слова приблизительны. «Я, быть может, люблю тебя», – траурно признается он. Он работает, как правило, в слезоточивом жанре.

Его осведомленность в ненужных для жизни вопросах потрясает. Его интересует все, кроме тебя. Резюме твоего чувства безрадостно: каждому мелкому пустому человечишке – нерадивая и расхлябанная распустёха. Такой закон жизни.

Издали твоя любовь похожа на памятник Достоевскому, страдающий геморроем, а вблизи – на геморрой, страдающий памятником Достоевскому.

Подведем гадкие итоги. Избегая брезгливой оценочности, назовем его так: очень неприятный моральный дегенерат, который легко проложит себе дорогу по эмоциональному ландшафту твоей души, а ты останешься одна с обворованным сердцем. В ответ на свою нежность как минимум подвергнешься риску испытать пассивное сочувствие.