Андрей Буровский - Да здравствует «Застой»!

Тем более мы совершенно не ценили гуманизма своей эпохи. Это много позже пришло примерно такое ощущение: я отсиделся. Просто потому, что родился в 1955-м… а, скажем, не в 1905 или в 1925 году. Не я жил в эпоху Гражданской войны, о которой живые свидетели просто боялись вспоминать. Не я поднимался в атаки Второй мировой. Не мне принимать пули и осколки, не мне корчиться в застенках, не мне видеть огромные глаза своих голодающих детей. Я отсиделся в уюте теплого блиндажа, с полной флягой и миской теплого варева. Надо мной выло и грохотало, блиндаж содрогался… но я был в безопасности. Ветры истории просвистели надо мной и моим поколением.

Мы совершенно не ценили личных качеств членов ЦК и лично ее генерального секретаря товарища Л.И. Брежнева. Никто не мешал завести новую сталинщину Брежневу и другим старцам, пришедшим из недоброй сталинской эпохи. Никто не мешал им продолжать идиотскую конфронтацию и после Карибского кризиса. Если бы не их государственная мудрость и не их труд, мир давно бы захлебнулся в крови новой громадной войны. И наше поколение без следа утонуло бы в этих кровавых потоках.

В сущности, нам подарили безопасность и покой, причем подарили те самые люди, которых мы презирали, о которых травили анекдоты.

В школьных сочинениях на тему «Что бы я сказал, встретив Ленина» полагалось писать, как бы мы благодарили это извергнутое Преисподней существо за наше счастливое детство. Нам даже объясняли, как именно писать, нам подсказывали слова.

И никому не приходило в голову, что своим счастливым детством, своей мирной юностью, своей благополучной молодостью мы обязаны не мумии из Мавзолея, а глупому старику, что-то косноязычно болтавшему по телевизору час за часом.

Мы «в упор не видели», не ценили всего хорошего, что было. Плохое знали и охотно обсуждали. А вот хорошее… Знали ли мы, сколько жилья строится по стране? Конечно, знали, невозможно было не замечать этих строек. Но мы не ценили этого, не замечали. Мы фыркали:

— А сколько должно строиться?!

Кому было должно? Нам? Мы-то были уверены, что мироздание нам должно… Просто за то, что мы такие чудесные.

Мы в упор не видели динамизма времени, в котором жили. Не ценили того, что являемся младшими современниками великих стариков и возможности самим много что сделать в этой жизни.

Почему?!

Я вижу только два нелицеприятных объяснения.

Во-первых, советские люди слишком многое получали даром. Та самая инфантильность. Конечно, было глубоко неправильно лишать людей самостоятельных судеб. Если ЦК КПСС в чем-то виновно перед своим народом — то больше всего именно в этом. Но ЦК составляли люди того самого… старшего поколения, которое много чего пережило. Они тоже не хотели, чтобы мы переживали то, что довелось им: от той самой войны, тюрьмы, сумы.

Правительство вело себя так, словно мы — малые дети, которым вредно видеть трагическую правду, опасность или просто неустройство. С совершенно излишней заботой оно «оберегало» нас от знания мира, в котором мы живем. Мы его и не знали… как дети. Нас оберегали от груза принятия решений. Мы и не принимали решения.

За нас думали, за нас устраивали жизнь… мы только жили как бы в тени уже устроенного до нас и без нас.

Мы были избалованные дети. Мы привыкли, что о нас заботятся. И, как это свойственно подросткам, мы «точно знали», как должны себя вести и что должны делать начальники — единственные «взрослые» советского мира, принимавшие важные решения.

Во-вторых, мы не ценили того, что имеем. Зажрались. Как все зажравшиеся, мы все время ждали большего и большего.

Вот именно, мы ждали все время большего и большего. Нам все время было мало, и не только материальных ценностей. Мало переживаний, мало песен, мало уважения, мало признания, мало красивых слов в наш адрес.

Давно известно, что революции совершаются не забитыми и голодными, а сытыми и свободными. Революции всегда происходят после эпохи быстрого роста, при любом замедлении. Это эпохи, когда ожидания велики, а не сбылись. И люди ищут виноватого, бросаются на того, кто «не дал» сбыться расчетам и надеждам.

Не случайно Первая мировая война породила революции почти во всех странах Европы: люди ведь ждали вечного мира и процветания, беспрерывного роста потребления и безопасности, прогресса и сытого оцепенения… А жизнь оказалась совсем другой, и люди бросились в утопию. [139] Назаретян А.П. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры. (Синергетика исторического прогресса.) М., 1996.

Так и в конце «годов застоя». Нам обещали то, что вообще невозможно, а мы — наивные дети! — мы поверили. А когда оказалось, что роста и прогресса больше не будет, мы обвинили в этом старых сказочников из ЦК КПСС. И что? Мы стали реалистами? Ничуть не бывало. Мы тут же кинулись в другую утопию, с другими сказочниками и другим бредом.

Чем сказки про коммунизм к 1980-му лучше или хуже сказок про либеральную демократию? Которой в Европе нет с Первой мировой, а в США нет с Великой депрессии? Ничем. Но большинству засунули в уши и в мозги эти сказки, меньшинству — сказки про Святую Русь, а кто-то дожевывал сказочки Ленина и Маркса.

Неудачники руководили, раздувая недовольство и мятеж. А избалованные дети если не участвовали в этой гадости, то и не протестовали. Мы молчаливо соглашались с бредом, который плели «диссиденты», а позже — «демократы» и воры всех мастей, часто на зарубежные деньги. С нашего согласия и при нашем участии у нас отняли ту самую спокойную, сытую жизнь, которая нас породила.

Так нам и надо, идиотам.

Но что же такое «годы застоя»? Где их историческое место? Стремясь понять это, я попытался найти другие «застойные» времена в российской истории. И нашел.

Свои «застои» есть в истории всех стран и народов. Я буду говорить только о «русских застоях», потому что это и ближе, и понятнее. А главные закономерности хорошо прослеживаются и здесь.

Самый близкий к нам по времени «застой» — это эпоха Александра III (1881–1894).

Император Александр III Александрович внешне сильно отличался от Брежнева: огромного роста, 193 см, невероятно сильный и могучий. Но в чем-то очень на него похож: веселый, жизнерадостный, добродушный, жизнелюбивый.