Сергей Кремлёв - Имя России. Сталин

Характерно то, что Сталин прибавлял: «Я думаю, что нужно ввести референдум».

Принцип референдума в Конституцию ввели, и мнение Сталина о необходимости референдумов доказывало, что он не только не боялся возможности прямого совета власти с народом, но считал такую практику в будущем просто необходимой.

Сегодня в Конституции РФ пункт 3 Статьи 3 Главы 1 «Основы конституционного строя» тоже гласит:

«Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы…»

Однако насчёт «свободных выборов» нынешний «россиянский» «электорат» оскомину уже набил. Относительно же референдума могу сообщить, что действующего федерального закона о референдуме, определяющего его порядок, в «Россиянин» нет. А тот законопроект, который одно время рассматривали, начинается с того, что там перечисляются вопросы, которые на референдум выносить не разрешается.

Вот такая вот «свобода»!

Сталин же…

11 декабря 1937 года, накануне первых выборов в Верховный Совет СССР, он выступил на предвыборном собрании избирателей Сталинского избирательного округа Москвы. На следующий день его речь была опубликована в «Правде», и для современного, сытого картинами «россиянских» предвыборных кампаний, читателя познакомиться с одним фрагментом этой речи будет, пожалуй, ещё более интересно, чем тогдашним слушателям и читателям Сталина.

Он говорил тогда так:

«Я хотел бы, товарищи, дать вам совет, совет кандидата в депутаты своим избирателям… Если взять капиталистические страны, то там между депутатами и избирателями существуют некоторые своеобразные, я бы сказал, довольно странные отношения. Пока идут выборы, депутаты заигрывают с избирателями, лебезят перед ними, клянутся в верности, дают кучу всяких обещаний. Выходит, что зависимость депутатов от избирателей полная. Как только выборы состоялись и кандидаты превратились в депутатов, отношения меняются в корне. Вместо зависимости от избирателей получается полная их независимость. На протяжении четырёх или пяти лет, то есть до новых выборов, депутат чувствует себя совершенно свободным, независимым от народа, от своих избирателей. Он может перейти из одного лагеря в другой, он может свернуть с правильной дороги на неправильную, он может запутаться в некоторых махинациях не совсем потребного характера, он может кувыркаться как ему угодно — он независим».

Не напоминает ли это уважаемому читателю нечто, знакомое до отвращения? Но это ещё не все! Сталин сказал и следующее:

«Можно ли считать такие отношения нормальными? Ни в коем случае, товарищи! Это обстоятельство учла наша Конституция, и она провела закон, в силу которого избиратели имеют право досрочно отозвать своих депутатов, если они начинают финтить, если они свёртывают с дороги, если они забывают о своей зависимости от народа, от избирателей».

Вот бы такой закон, да «электорату» «демократической» «Россиянин» — если уж на нынешних «народных избранников» нет товарища Сталина…

СТАЛИН на XVI съезде ВКП(б) говорил: «Мы отстали от передовых держав на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние за 10 лет, или нас сомнут».

XVI съезд — это 1930 год, это съезд «развёрнутого наступления социализма по всему фронту».

1930 год минус сто лет — это 1830 год… Чуть ли не наполеоновская эпоха… Может, Сталин тут перебрал через край?

Что ж, пусть читатель судит сам, учтя, что даже в Австрии промышленных рабочих было в сороковые годы девятнадцатого века больше, чем в Российской империи в наиболее «пиковом» для её экономики 1913 году.

В начале двадцатого века расходы по народному просвещению на душу населения в России были в двенадцать раз меньше, чем в Англии… Длина железных дорог на ту же душу — почти в пятнадцать раз меньше, чем в США.

Причём российские железные дороги в отличие от европейских были сплошь однопутными, а половина паровозов приходилась чуть ли не младшими братьями паровозу Черепановых (два из трёх были построены до 1880 года).

Уже знакомый нам В. Гурко докладывал на дворянском съезде уполномоченным объединённых дворянских обществ:

«Все без исключения страны опередили нас в несколько десятков раз. Годовая производительность одного жителя составляла в России в 1904 г. всего 58 руб., в то время как в Соединённых Штатах она достигла за пятнадцать лет до того 346 рублей».

Неглупый, хотя нередко и ограниченный, исследователь советской науки профессор Лорен Грэхэм из США писал:

«Революции 1917 г. произошли в стране, находившейся в критическом положении. В общем, Советский Союз был отсталой и слаборазвитой страной, для которой скорейшее решение основных экономических проблем было жизненно необходимым. Как это часто бывает в слаборазвитых странах, которые всё же располагают небольшим слоем высокообразованных специалистов, предыдущая научная традиция России имела преимущественно теоретический характер».

Грэхэм попал здесь, что называется, «в точку». В 1913 году российские вузы выпустили 2624 юриста, 236 священнослужителей и всего 65 инженеров связи, 208 инженеров путей сообщения, 166 горных инженеров, сотню строителей вместе с архитекторами.

И даже инженеров фабрично-заводского производства прибавилось в тогдашней России всего на 1277 человек.

Нынешняя ельциноидная «Россияния» усиленно идеализирует то прошлое… Не для того ли, чтобы обеспечить народам России подобные «впечатляющие» цифры в будущем?

Среди членов-корреспондентов Императорской академии наук по разряду физических наук на

10 отечественных имён приходилось 38 (!) зарубежных.

Зато по разряду историко-филологических наук «свои» преобладали: 16 на 14. Что ж, разводить псевдоисторические и окололитературные турусы на колёсах российские интеллигенты всегда были горазды…

Вот каковыми оказываются цифровые дополнения к мнению американца Грэхэма.

Однако этот профессор обнаружил способности не только учёного, а ещё и карточного шулера, когда заявил, что такую особенность советской науки, как необычайно большая роль центральной власти, советское правительство якобы унаследовало от своего царского предшественника. Чуть позднее мы увидим, как центральная царская власть «поддерживала» русскую науку, а что касается молодой советской науки, то надо сказать, что в первые годы Советской власти внимания к науке было больше на словах, чем на деле, потому что на иное не всегда хватало средств.

И хотя уже в двадцатые годы наука в СССР находилась в лучшем положении, чем в царское время, на её серьёзное развитие сил тогда не было. Тем не менее ниже я приведу характерное свидетельство крупного советского оптика, потомка обрусевших шведов Сергея Фриша — между прочим, никогда не ущемлявшегося при Советской власти сына и внука сенаторов и внучатого племянника Председателя Государственного совета Российской империи!