Франсуаза Саган - Страницы моей жизни

И хотя в этой книге я описываю крайности или излишества, неправдоподобия все же не допускаю. Если оно ощущается в романе, это убивает меня: я никогда не любила сказок и, возможно, приобрету тысячу врагов, написав, что « Маленький принц » всегда наводил на меня смертельную скуку! Я наблюдаю достаточно безумств, жестокости и самопожертвования в реальной жизни, чтобы невозможное прельстило меня! О, эти кролики-болтуны, лисы-шептуньи, совы-философы… Я бегу от них с детства!.. Их нравоучительные и псевдопоэтические фразочки невыносимы. Возьмем, к примеру, ребенка и медведя.

Ребенок: Это ты, непослушный медведь, сеющий ужас в лесах? И при этом ты хочешь, чтобы тебя любили звери?

Медведь: Да, это я и не я. Просто я слишком силен и, когда обнимаю кого-то, не могу не раздавить его… А потом я бегу по равнинам, лесам и вызываю страх, но и сам себя пугаю!..

Ребенок: Потому что бежишь, пытаясь обогнать самого себя. Знаешь ли ты об этом?

Медведь: Знаю с раннего детства.

Ребенок: Бедный мишка… Мне жаль тебя!..

И та-та-та, та-та-та! Как будто нет людей, готовых произнести «та-та-та-та» по серьезному поводу. Я спокойно признаюсь: читать « Алису в стране чудес » мне всегда было чудовищно скучно! И пусть не морочат мне голову, заявляя, что у меня не было детства и я лишена детской наивности! На самом деле детство мое длилось так долго, что я не уверена, рассталась ли с ним, как и всякий, впрочем, чувствительный человек! Просто еще маленькой девочкой я мечтала о том, что может случиться со мной и моими близкими. И никто больше политиков, как всем прекрасно известно, не увлекается пустячными фразочками, якобы подходящими к той или иной ситуации, короткими и неряшливыми высказываниями, похожими на «изречения», сжатость которых отражает узость мышления.

На этой поразительной и полной приключений книге завершился период моего увлечения военной тематикой. Я вновь обратилась к моим парижским историям, где единственным конфликтом была «игра в любовь, нежная война».

Я долго не могла установить, кому принадлежат эти слова. В конце концов я обнаружила их в песне Марселя Ашара:

Читатель уже понял, что в этой книге я не пишу ни о своих пьесах, ни о рассказах, ни об эссе. Опускаю в основном « В память о лучшем » и « Музыку к сценам », не считая « Скрипок, поющих иногда » и « Лошади в обмороке ». Ограничусь одними романами. Иначе я не закончу книгу и возненавижу собственные тексты, поскольку ощущаю безотчетную скуку, хочу чего-то другого, того, что почти помешало бы мне говорить о моих книгах с желательными интересом и уважением. Не падай духом, бедный читатель, смелей! Осталось всего два-три романа, и некоторые из них так недавно были написаны, что я не знаю, что сказать о них нового. Смелей! Вот уже и « Поводок » перед нами, легонький сюжет, хотя история опять заканчивается самоубийством, но самоубийством желанным, я надеюсь, для определенного числа моих читателей, похожих на измученного и бездеятельного Венсана, героя « Поводка ».

Венсана очень давно «купила» для себя его жена, надеявшаяся, что он станет виртуозом и сделает большую карьеру. Увы, он не стал великим музыкантом, не стал в основном из-за лени; но у него есть жилье, его кормит и одевает важная дама, которая обращается с ним, как с большим талантливым младенцем. Ревнивая собственница Лоранс превращает своего супруга в затравленное и одинокое существо. И когда он наконец создает «шлягер», его милая женушка делает все, чтобы ее муж ничего не получил за это – ни денег, ни славы, и главное, свободы. Саркастический тон рассказчика звучит как приятное сопровождение к поэтическим сценам (описаниям дождя в Париже или рассуждениям о живописи).

К тому же герой демонстрирует такое безразличие к самому себе и мнению о нем окружающих, что выглядит чрезвычайно странным. Бывают ситуации, поступки, слова, невыносимые для любого человека, но Венсан воспринимает их с абсолютным спокойствием. В сущности, этот мужчина женат на мегере, но при этом не вызывает ни жалости, ни осуждения – не так уж плохо для супружеской пары! Что же касается описаний в романе, то сцена на бегах и лирична, и точна в деталях. В ней более или менее достоверно рассказано о том, что может почувствовать или увидеть человек, обожающий лошадей; дробь неистового галопа, сотрясение земли и дрожь в спине, наклон вперед, машинально повторяющий наклон жокея, – все в этой сцене точно учтено. Мне хотелось бы процитировать весь кусок целиком, но я отказалась от столь приятной возможности с самого начала этой книги. Хотя цитирование текста великолепно выполнило бы мою задачу, а мне не пришлось бы трудиться – о чем я, как многие литераторы, мечтаю иногда.

О романе « Поводок » после его появления говорили мало. Может быть, потому, что герой, Венсан, все время преуменьшает значение вещей, пытается облегчить жизнь, которая, между прочим, была бы легкой, если бы жена, подобно грифу, не парила бы в его небе. Венсан все время стремится изгнать романтику из своего существования, и для автора это не совсем удобная позиция. Ставя героя в ситуации, которые мне самой показались бы невыносимыми, я испытывала смутное и, может быть, порочное желание показать, как можно с максимальным цинизмом и равнодушием заглушить любой взрыв возмущения и любое чувство справедливости. А Венсан блестяще с этим справляется: все моменты, редкие моменты, когда он вроде бы уступает чувству, очень скоро оказываются испорчены или обращены в ничто его рассуждениями.

В сущности, я впервые написала книгу о простачке, проявляющем чрезвычайную изворотливость как в финансовой области, когда он с рассеянным видом отбирает все, что ему принадлежит, так и в области чувств, когда спокойно выходит из игры. В нем есть что-то от русского. На протяжении семи лет он был безоружен перед женой, но случайный успех дает ему в руки оружие, и он пользуется им сначала для защиты, затем, столкнувшись с агрессивной и громогласной реакцией противной стороны, – для нападения. Без удовольствия и без досады он смотрит, как сгибается перед ним его «благодетельница-мачеха».

Действительно, он очень часто выглядит наиболее невинным и нормальным из этих двоих, тогда как только в нем, в нем одном есть то дикое и холодное безразличие, которое вынуждает его жену совершать смехотворные, а порой отвратительные поступки. Перечитывая роман, я отмечала про себя то одно, то другое, сначала думала: «Что за дерьмо этот парень!» – а потом: «Какая гадкая женщина!» Говорят, что применение определенного оружия может лишь навредить владельцу, поскольку при использовании этого оружия неизбежны ранения с обеих сторон. Мне, конечно, скажут, что Лоранс дороговато расплатилась за первоначальную ошибку и что она просто не успела перейти в наступление, поскольку умерла. Только таким ударом можно было потрясти Венсана.