Михаил Делягин - Империя в прыжке. Китай изнутри...

Пример 33

Китай и США: взаимное сдерживание в России

Еще в конце 1996 года представители американского государства в открытой и категорической форме сформулировали доктрину «интернационализации природных ресурсов Сибири». [231]Под «интернационализацией» понимался переход этих ресурсов под полный контроль глобальных корпораций, — в первую очередь, понятно, американских — под предлогом того, что российское государство и в целом российское общество-де продемонстрировало неспособность обеспечить их освоение — и тем более освоение «в интересах всего мирового сообщества» .

Ослабление (а на практике полное разложение) российского государства в ходе и после президентских «выборов» 1996 года, дефолта и последовавшего за отставкой правительства Примакова-Маслюкова внутриполитического кризиса второй половины 1999 года естественным образом подстегнуло американские аппетиты.

Сдерживающим активность глобальных корпораций и США фактором стали, вопреки истерикам официальной пропаганды, не столько укрепление «вертикали власти» и «сувенирной демократии, но стремительное возвышение Китая.

Уже в начале 2000-х годов у российских аналитиков появился аргумент, который впервые за долгие годы были вынуждены воспринять их американские коллеги. Звучит он примерно так: «После «интернационализации» природных ресурсов Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока единственной американской фирмой, которая сможет там работать, будет MacDonalds — и то исключительно по китайской франшизе». Угроза китайского освоения природных ресурсов, по тем или иным причинам вышедших из-под контроля России, является сегодня, в условиях фактической ничтожности российского государства, единственным способом их защиты от экспансии глобальных корпораций Запада и, в первую очередь, наиболее полно выражающих эту экспансию США.

Весьма существенно, что в 2003 году США не стали всерьез защищать М. Б. Ходорковского именно из-за твердого стремления последнего к строительству нефтепровода «Ангарск-Дацин», который связал бы Россию и Китай, превратив их в безальтернативных партнеров друг к другу, на технологическом уровне.

В тот момент «ЮКОС» находился буквально в шаге от превращения в стратегического партнера одной из крупнейших американских нефтяных корпораций (речь шла, насколько можно судить, о продаже ей блокирующего или чуть меньшего пакета акций). Благодаря этому американский глобальный бизнес прорывался бы в нефтяную промышленность России — достижение, значение которого можно осознать только в свете общеизвестного тогда, но сейчас уже прочно забытого намерения российского государства допустить в нефтяную отрасль только одну единственную глобальную корпорацию.

Таким образом, отказавшись от действенной защиты М. Б. Ходорковского и «ЮКОСа», американское государство тем самым предпочло пожертвовать исключительно значимой для себя (в том числе и с точки зрения описанной выше «доктрины интернационализации природных ресурсов Сибири») возможностью прорыва в российскую нефтяную отрасль ради блокирования эксклюзивного сотрудничества России с Китаем. (В результате на российский рынок триумфально вошла английская ВР , создавшая совместное предприятие с ТНК.) Такое жертвование собственными интересами свидетельствует об исключительной значимости, придававшейся американцами Китаю уже в начале 2000-х годов. [232]

Интересно, что осенью 2009 года в «ловушку Ходорковского» феерическим образом попал его антагонист — Путин. Посетив в качестве главы правительства Китай и нуждаясь в демонстрации успеха в очень непростых обстоятельствах (объем подписанных торговых и инвестиционных соглашений оказался почти в полтора раза меньше предварительно объявленного — 3,5 млрд. долл. против 5 млрд.) , он пошел на принципиальные уступки, согласившись с разработкой китайцами российских месторождений с последующей переработкой сырья на китайской территории (перерабатывающие предприятия, впрочем, могут строиться и в России — при условии занятости на них китайских рабочих). По сути дела это представляется аналогом «доктрины интернационализации природных ресурсов Сибири», — но уже с китайской, а не американской точки зрения.

Можно предположить, [233]что соответствующая программа сотрудничества, рассчитанная на период до 2018 года и ориентированная, по сути дела, на «переваривание» Китаем Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока, призвана (разумеется, с точки зрения китайского руководства) увенчаться присоединением указанных территорий к Китаю в 2019 году.

Понятно, что подписание подобного соглашения автоматически сделало В. В. Путина стратегическим противником американского государства и глобального бизнеса в целом, что весьма ярко проявилось в последующие годы, когда Запад сначала надеялся на приход к реальной власти «технического президента» Медведева, а затем, по сути дела, начал против Путина холодную войну.

Стратегическая задача России проста: ни при каких обстоятельствах нельзя допустить даже попытки военной аннексии Китаем Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока.

Обсуждения в китайских СМИ и особенно в Интернете, появление качественно новых идеологем (в том числе излагаемых публично как заслуженными специалистами в области национальной безопасности, так и представителями общественности — например, в знаменитом сборнике «Китай сердится»), невозможных без как минимум попустительства государства, свидетельствует о том, что китайское общественное мнение под грузом объективных предпосылок постепенно склоняется к идее присоединения соответствующих территорий.

О прямой подготовке к такой попытке свидетельствуют широкомасштабные китайские военные маневры 2006 и осени 2009 года, в ходе которых значительные массы войск с боями стремительно проходили, ломая сопротивление условного противника, в первом случае тысячу, а во втором — две тысячи километров.

Аннексия Китаем Зауралья с его быстрой и необратимой дерусификацией и китаизацией (правда, эти процессы и так идут на протяжении всех либеральных реформ) представляется одной из ключевых стратегических опасностей для России.

Совершенно нереальная в краткосрочном, эта угроза представляется актуальной в средне — и долгосрочном планах.

Соответственно, Россия должна любыми путями, любыми способами, любой ценой не допустить попытки такой аннексии. Ведь даже в случае ее успешного отражения она будет означать катастрофу, превосходящую по своей разрушительности (с учетом ослабленности нашего общества) Великую Отечественную войну.

В глобальном же плане конфронтация России и Китая, качественно ослабив их обоих, резко повысит влиятельность США и стоящего за ними глобального управляющего класса, затормозит разложение глобального монополизма и законсервирует неэффективный, обреченный на глубокое преобразование мировой порядок.