Михаил Делягин - Империя в прыжке. Китай изнутри...

При этом понятно, что кардинальное увеличение квоты на въезд в Россию рабочей силы из Китая, осуществленное в 2000-х годах, сделало полностью невозможным значительное сокращение находящихся на нашей территории китайцев, зафиксированное «переписью» 2010 года.

Между тем, полная замкнутость китайских общин, категорическое неприятие большинством их членов какого бы то ни было внешнего регулирования их жизни со стороны властей стран пребывания делает значительное число китайцев, находящихся к востоку от Урала, совершенно не зависимой от российского общества и слабо связанной с ним, но и при этом весьма тесно связанной с Китаем серьезной силой, — и в этом качестве грозной, хоть и, безусловно, потенциальной опасностью.

Целый ряд китайских (в основном студенческих и аспирантских) аудиторий, перед которыми приходилось выступать одному из авторов данной книги в 2000-х годах, уже тогда весьма живо интересовал вопрос о том, чьи — китайские или российские — законы будут действовать в Сибири, если большинством населения станут китайцы?

Между тем, поскольку китайские общины во всем мире живут исключительно по собственным внутренним законам, категорически не приемля вмешательство в свои внутренние дела никаких сил страны пребывания, в том числе и ее правовой системы, наиболее вероятно, что при достаточно значительной доле китайского населения, даже заметно меньшей половины, российские законы будут действовать на контролируемых им территориях исключительно формально, а в реальности жизнь будет регулироваться в основном китайскими обычаями, законами и интересами.

Это будет тем более серьезно, что несовершенство российской правовой практики (ориентированность права на интересы бюрократии, а не граждан и экономического развития, его внутренняя противоречивость, слабость правоприменения, включая распространенность самого грубого произвола и коррупции) в ряде случаев делает значительно более привлекательными для российских граждан и компаний китайские нормы ведения дел, несмотря на их крайнюю этническую ориентированность.

Поэтому при распространении в России китайских деловых (да и повседневных) норм и обычаев российские юридические и физические лица могут с радостью начать переходить на их использование в силу их большего удобства и даже человечности.

Для понимания близости перспектив такого перехода стоит отметить, что, по имеющимся данным, в Китае уже в настоящее время живет и работает более 100 тыс. граждан России. Правда, часть из них являются студентами, часть — пенсионерами (в Китае действует специальная программа, стимулирующая переезд российских пенсионеров в приграничные регионы Китая), а часть сдает свои квартиры в городах на российском берегу Амура и переезжает в более комфортные и безопасные условия на китайском берегу, живя на весьма ощутимую разницу.

На эту вполне очевидную перспективу накладывается рациональный и системный характер освоения Китаем российских рынков и в целом российской территории.

Пример 32

Экстерриториальность, системность, опора на государство: принципы китайского бизнеса

Согласно подробному анализу В. Г. Гельбраса, в 2001 году в Пекине было проведено совещание представителей китайских землячеств по всему миру, на котором помимо главы ведомства по делам хуацяо Госсовета КНР Го Дунпо, которому это полагалось по должности (хотя вместо него в работе форума мог принять участие и его заместитель) выступили заместитель председателя Госсовета Цянь Цичэнь и, главное, один из пяти высших руководителей Китая — член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, Председатель Народного политического консультативного совета Китая Ли Жуньхуань.

Уровень мероприятия был обусловлен его задачей: превращению китайских землячеств в инструмент реализации внешнеэкономической (как минимум) стратегии Китая и, вероятно, выработке соответствующих ей конкретных механизмов прямого взаимодействия китайского государства и объединений эмигрантов.

Представители государства указали китайцам, живущим в других странах, на недопустимость конфликтов между различными диаспорами и на необходимость максимального сотрудничества между ними, а также понимания тенденций развития страны пребывания.

Указывалось, что хуацяо должны стать «важной силой мирового научно-технического сотрудничества и обмена», что представляется прямым указанием на необходимость получения ими интересующих Китай технологий и научных достижений, создаваемых в стране пребывания (в том числе, безусловно, и путем прямого участия в научной работе, развивающейся на ее территории, и приглашения специалистов этой страны на постоянную работу в китайские научные центры). Вскоре эта установка была закреплена официальным решением китайского правительства.

Говоря об экономическом потенциале китайского бизнеса в России в самом начале 2000-х годов (неизмеримо выросшем с того времени), В. Г. Гельбрас отмечает, что по величине привлеченных валютных средств иностранцев работающий в Москве Банк Китая (Элос) превзошел Сбербанк, на долю которого приходилось лишь 13,8 % общей суммы таких средств.

Вскоре после описанного совещания (и, возможно, в качестве одного из методов решения задач, поставленных на нем китайским государством перед диаспорами), в китайской прессе был опубликован конкретный план освоения российского рынка китайскими производителями, основанный на весьма точном и подробном анализе российских реалий, — насколько можно судить, не менее качественном, чем материалы, которыми располагало в то время руководство России, включая Центр стратегических разработок, подготовивший стратегию социально-экономического развития страны до 2010 года.

Достаточно указать, что в этом документе был произведен даже расчет дефицита рабочей силы к востоку от Урала, который был определен в 5 млн. чел., даны точные характеристики российских местных и региональных властей, проявлено знание реалий приграничной и бартерной торговли.

Предполагалось использовать как главное «окно» для ввода товарных масс на территорию России Амурскую область, в которой сложился к тому времени наиболее либеральный режим приграничной и «челночной» торговли. Ключевым пунктом должен был стать приграничный китайский город Хэйхэ, который тогда еще только предполагалось сделать «крупнейшим центром оптовой торговли, нацеленным на Россию».

Одновременно с этим в крупнейших российских городах к востоку от Урала и в Перми предполагалось открыть крупные дистрибьюторские центры, управляемые непременно китайцами. (Что логично: зачем отдавать часть прибыли от своего товара в чужие руки? Любой ресурс должен быть выжат досуха, до последней копейки: китайский прагматизм весь в этом.)