Михаил Делягин - Империя в прыжке. Китай изнутри...

С точки же зрения стратегии Китай, по оценкам тех же китайских ученых и практических специалистов, прекрасно понимает хрупкость нынешней глобальной стабильности и поэтому максимально стремиться к сохранению нынешней расстановки мировых сил. Именно поэтому китайское государство приняло концепцию «гармонизации внешних и внутренних отношений», верность которой регулярно подтверждается.

В китайской экспертной среде хорошо осознается стратегическая важность России как «главного тыла» в предстоящем и неизбежном противостоянии с Америкой. Китайское руководство убеждено, что это противостояние уже имеет место и выражается в ряде региональных конфликтов (как широко известных, так и замалчиваемых) и в попытках США окружить КНР сплошной стеной сдерживания.

Однако главное противоречие в складывающихся отношениях между Пекином и Вашингтоном проявляется в идеологической сфере: США четко и последовательно делают ставку на внедрение «оранжевой перестройки и гласности» в китайскую внутриполитическую систему, на разложение Китая либеральными ценностями. А опыт в этом отношении Советского Союза и Горбачева хорошо усвоен китайскими стратегами (обсуждение будущих путей развития Китая вплоть до 2002 года в значительной степени шло в форме анализа советских реформ и российского развития). Вожделенное для США расчленение Китая приведет к миллионным жертвам и его отбрасыванию с пика цивилизационных процессов в кровавую тьму архаики. Ведь любое ослабление централизованного политического контроля тут же повлечет за собой экономический сепаратизм и социальные взрывы небывалого масштаба.

Наконец, последнее по порядку, но не по важности. Китайское руководство прекрасно сознает, что любая попытка территориальной аннексии с его стороны обрушит и без того шаткое равновесие в мире, вызовет волну синофобии и нанесет самому Китаю ущерб, несопоставимый с ресурсами сколь угодно больших захваченных территорий.

Поэтому до 2017, а скорее всего, до 2019 года (когда закончится очередной «большой цикл» развития Китая) реальной угрозы территориальной целостности России с его стороны практически не существует.

Потенциальные же опасности вызваны не интегральной мощью или враждебными устремлениями Китая, но чудовищной слабостью России и, в первую очередь, неадекватностью нынешнего российского государственного управления. Оздоровление нашего государства и общества, укрепив Россию, устранит и эти опасности, — хотя нам предстоит пройти еще долгий путь для того, чтобы доказать китайцам свое возвращение к нормальности от разрушительных либеральных реформ.

Обоюдное понимание высокой вероятности этой перспективы существует как в России, так и в Китае и представляется гарантом действительно взаимовыгодного, несмотря на все многочисленные проблемы и потенциально возможные инциденты, сотрудничества.

Несмотря на стратегическое партнерство, в целом взаимодействие России и Китая носит многоуровневый и достаточно противоречивый характер.

Логика глобальной конкуренции объединяет нас: постоянная истерика Евросоюза по поводу «газовой зависимости» от России и блокирование «Южного потока», этой попытки России обезопасить свой экспорт в Евросоюз от неадекватности европейских же ставленников на Украине ведет к укреплению энергетического сотрудничества с Китаем.

Расширение санкционных ограничений в торговле с Западом также объективно повышает значение торговли с Китаем для России (в 2015 году товарооборот, как ожидается, превысит 100 млрд. долл., хотя для нашей страны это и будет всего лишь 10 %). При этом значительную часть товаров и технологий, получаемых Россией из США и Евросоюза, она может при желании легко начать получать из Китая — и это весьма жестко ограничивает возможности Запада по давлению на нашу страну.

В целом антироссийская стратегия Запада (доходящая до прямых подтасовок и клеветы, не говоря уже о грязных оскорблениях) буквально заталкивает Россию в возможно более тесное сотрудничество с Китаем.

Но и Китай, рассматриваемый США в качестве своего прямого противника (и не только в расплывчатой стратегической перспективе, но прямо «здесь и сейчас») и подвергающийся постоянным политическим, информационным, а при возможности — и экономическим атакам, тоже нуждается в «прочном тыле» — и справедливо рассматривает в качестве такового Россию.

При этом руководители обеих стран, хотя и с разной степенью последовательности, отрицают необходимость полного подчинения национальных государств глобальному бизнесу и растаптывания своих интересов ради обслуживающей его идеологии либерализма (проявляющейся у американцев в агрессивном навязывании своим относительно слабым партнерам «идеалов демократии», а у европейцев — «прав человека»).

Таким образом, стратегическое сотрудничество России и Китая оказывается более тесным, чем если оно было бы обусловлено только своей собственной внутренней логикой: глобальные обстоятельства, оказывая на двусторонние отношения серьезное давление, как бы спрессовывают их, — и делают их поэтому более интенсивными, чем даже, возможно, хотелось бы некоторым из их непосредственных участников.

Одной из порождаемых этой чрезмерной интенсивностью трудностей является реальная угроза поглощения Китаем южной части Дальнего Востока, Забайкалья и части Сибири, пусть даже и в средне — и долгосрочной перспективе.

Прежде всего, это вызвано заметным присутствием китайцев на территории России. Бравые официальные отчеты об их численности (34,6 тыс. в 2002 и 28,9 тыс. чел. в 2010 г.), якобы сократившейся за время между переписями населения на одну шестую, свидетельствует скорее о качестве их проведения, чем о реальности. [229]

Китайские эксперты еще в конце 2000-х годов признавали постоянное проживание в России не менее 2 млн. этнических китайцев; полная же численность «одновременно находящихся на территории» (включая сезонных рабочих, туристов и других приезжающих на короткое время) могла, по их оценкам, достигать и 3 млн. чел.

Российские и китайские официальные лица указывали и указывают на наличие паспортного учета пересекающих границу китайцев, на отсутствие в этом учете каких бы то ни было настораживающих тенденций и на примерное соответствие данных паспортного учета результатам переписей, однако они не в состоянии объяснить реальное количество китайцев на территории России, очевидное россиянам из личного опыта.

Возможным, хотя и весьма сомнительным объяснением представляется допущение некоторыми российскими аналитиками теоретической возможности въезда в Россию нескольких китайцев по одному паспорту с последующим честным выездом одного из них. Другой причиной может быть практическое отсутствие в течение долгого времени реальной охраны значительной части границы России с Китаем и Монголией.