Юрий Фельштинский - От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство (1917-2036)

Своим монархизмом Глазунов приглянулся Питовранову и Бобкову (люди, подобные Глазунову, приобретали в глазах КГБ все большую и большую ценность). Уже в 1963 году Глазунова выпустили в Италию по приглашению известной киноактрисы Джины Лоллобриджиды и кинорежиссера Фредерико Феллини написать их портреты. В числе тех, кто позировал там Глазунову, оказались еще президент страны Алессандро Пертини и Папа Римский Иоанн Павел VI. Можно только представить, на каком уровне и кем именно готовился и согласовывался визит «простого советского художника» Глазунова в Италию в то время.

Все оформлявшиеся на выезд советские граждане проходили тогда так называемую специальную проверку в органах госбезопасности, куда направлялись анкеты оформляемых, поступавшие в отделы выездов и разрешений (ОВИР) подразделений МВД СССР, либо соответствующих ведомств, командирующих специалистов за рубеж. При выезде в капиталистические страны или же к ним приравненные по условиям оформления (Югославия, Северный Вьетнам, Китайская Народная Республика) требовалось указывать родителей, а также братьев и сестер родителей оформляемого к выезду.

По имевшейся в КГБ информации дядя Глазунова (родной брат отца) был пособником немецких оккупантов, осужденный советским судом за коллаборационизм на 10 лет лагерей. Жена и дети брата отца проживали в США и Канаде. Эти очевидным образом негативные моменты в биографии Глазунова почему-то не явились препятствием для его выезда за границу.

В 1968 году Глазунов выезжал во Францию по приглашению графа Сергея Михайловича Толстого (главы ассоциации врачей Франции), актеров Ива Монтана, Симоны Синьоре и балерины Ивет Шовире. Согласился позировать Глазунову даже генерал де Голль. Опять же, можно представить, на каком уровне шло согласование поездки Глазунова во Францию для встречи с президентом страны.

Во время пребывания в 1968 году в Париже Глазунов познакомился с активным членом единственной и главной существовавшей тогда антисоветской организации — Народно-трудового союза (НТС) — Николаем Рутченко. Вот как сам Глазунов писал об этом в своей книге «Россия распятая»:

Много лет назад, будучи в Париже, на моей выставке я познакомился с человеком тяжелой и сложной судьбы, моим земляком петербуржцем Николаем Николаевичем Рутченко, известным многочисленными статьями по русской истории и книгой «КПСС у власти», которую я прочел в Риме [в 1963 году] во время моей первой поездки на Запад… Во время нашего разговора за столиком в одном из ресторанов Сен-Жермен де Пре Рутченко вдруг неожиданно, смотря мне прямо в глаза, спросил:

— А какое отношение к вам имеет Борис Федорович Глазунов?

— Как какое? Это мой дядя — брат отца, Сергея Федоровича.

Глаза Николая Николаевича радостно сверкнули.

— Дорогой Илюша, я хочу поздравить тебя, что у тебя такой дядя. Он был яростный антикоммунист и великий патриот России. Ты давеча восхищался книжкой Ивана Ильина, которую я тебе подарил: «О сопротивлении злу силою». Мы с твоим дядей, будучи на оккупированной немцами территории, издавали на газетной бумаге этот вдохновенный труд величайшего русского философа.

Тогда же Глазунов знакомится с сыном бывшего председателя Совета министров и министра внутренних дел царской России Петра Столыпина — Аркадием, активным членом НТС, бывшим в течение ряда лет председателем суда совести и чести НТС. С 1969 года Аркадий Петрович Столыпин становится членом редакционной коллегии журнала НТС «Посев», издаваемого в Германии.

О недопустимости подобных контактов, по словам Глазунова, его предупреждал сотрудник резидентуры советской разведки, работавший под прикрытием советского посольства в Париже. Но к этому моменту Глазунов уже был завербован советской разведкой, так что никаких осложнений у Глазунова из-за этих встреч не возникло. Обратимся к воспоминаниям самого художника:

На всю жизнь я сохранил дружбу с Томом Колесниченко, умным, обаятельным, исполненным глубокого юмора, талантливым человеком. Он мне предоставил свою квартиру […] К нему заходили друзья по университету Женя Примаков и Степа Ситарян […] Его отец был в то время заместителем министра291.

Расшифруем сказанное. Томас Колесниченко — был кадровым офицером советской внешней разведки — ПГУ, работавшим в Италии под прикрытием корреспондента газеты «Правда». Он установил хорошие отношения с руководством итальянской компартии и деловыми кругами страны, что помогло Советскому Союзу заключить на выгодных условиях контракт на постройку автозавода по производству легковых автомобилей «Жигули», поскольку президент итальянского концерна «Фиат» Дж. Аньели был в дружеских отношениях с лидером итальянской компартии Пальмиро Тольятти и финансово помогал компартии.

Евгений Примаков, с которым Глазунов встречался у Колесниченко, был высокопоставленным агентом КГБ и будущим директором СВР. Отец Степана Ситаряна — Степан Арамаисович Ситарян — был крупным ученым экономистом, академиком и одно время занимал пост заместителя председателя Совета министров СССР. Одной из наиболее привлекательных по тем временам сферой применения сил для элитной молодежи была разведка — ПГУ. Вполне возможно, что упомянутый Глазуновым Степан Ситарян трудился именно там. Отсюда и дружба с людьми, причастными, как и он, к разведке, например — с Примаковым.

С 1978 года Глазунов преподавал в Московском государственном академическом институте им. В. С. Сурикова. В 1981 году возглавил созданный им Всесоюзный музей декоративно-прикладного и народного искусства в Москве. С 1987 года был ректором Всероссийской академии живописи, ваяния и зодчества.

В течение многих лет в Москве действовало два наиболее серьезных и представительных политических салона русофилов-русистов. Илья Глазунов вспоминает:

Клетушка [первое жилье, которое обрел Глазунов с женой в Москве в 1957 году] составляла два метра в длину и столько же в ширину. Влезали лишь койка и стол. Так мы и ютились, пока в моей жизни не появился Сергей Михалков, которому я обязан буквально всем. Нас познакомил [Андрей] Кончаловский. Ему нравились мои картины, более того, Андрон говорил, что над сценарием «Андрея Рублева» он начал работать под их влиянием292.

Жаворонков, не посвященный в тайные дела Бобкова, вел работу с Глазуновым как с агентом, имевшим широкие связи с иностранцами. Бобков же вел с ним работу как с агентом-провокатором, внедренным в русское национальное движение.

Сотрудник отдела пропаганды Московского городского комитета (МГК) ВЛКСМ (1962–1965) и Комитета молодежных организаций (КМО) СССР в 1965–1970 годах, русский националист Юрий Луньков, тесно общавшийся в те годы с Глазуновым, вспоминает: