Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

— Грозный освобождал, — заикнулся было внук.

— От кого? — сурово спросил дед.

— От бандитов-чеченцев…

— Медаль тебе дали в наказание, Серега, — оборвал его ветеран. — Кровью омыты руки тех, кто по приказу сверху стрелял в стариков, женщин, детей… Гражданскую войну устроили в России, недотепы… Ну и ну! Героишки! Я же для мира и свободы освобождал нашу землю от фашистов. Спрячь эту медаль, внучок, и не напяливай ее больше на френч. Стыдуха, да и только!..

Помолчали.

Федот повернулся, схватил внука за рукав:

— Погоди, Сереженька, еще потолкуем. Знаешь ли ты, что в русской истории медаль вручали отнюдь не в награду, а для острастки? Вроде бы и традиционный знак отличия… Но не всегда…

Сергей обиженно посмотрел на старика:

— Понятия не имею.

Федот подбоченился, бородку пощипал. Неловко будет, если он не сумеет убедить в чем-то парня.

— Петр I не чурался доброй чарки… — У деда мелкий пот на лбу выступил. Вынул носовой платок, смахнул капли. Дернула же его нелегкая за язык!

Потом передохнул, взял себя в руки и продолжил свой рассказ:

— Но царь знал меру и не терпел людей излишне приверженных к вину. Он яростно преследовал тех, кто в нетрезвом виде появлялся на службе или во время ассамблей напивался «до положения риз». Ничего не поделаешь, царь применял к таким пьянчугам суровые меры…

Старик на минуту приостановился, мизинцем поскреб нос и ядовито заключил:

— Выдумал Петр церемониал награждения провинившегося специальной медалью. Она имела форму восьмиконечной звезды, отливалась из чугуна, была величиной с тарелку и весила без малого полпуда. Надпись, выбитая с обеих сторон, гласила: «За пьянство»…

— Неужто правда, дедуля? — испуганно спросил Сергей.

— Непросто было человеку носить позорную награду, — продолжал Федот. — С помощью витой цепи регалия эта крепилась к металлическому разъемному обручу… Гово-рят, ободок надевался на шею наказанного и защелкивался надежным замком. Представляешь, как тяжело носить на себе такую «тяжесть похмелья». Чугунная звезда лечила алкоголиков лучше, чем их отпаивали травами дремучие бабки. Забодай меня коза — не узнать стало провинившихся на Руси, случаи повторного награждения были единичными…

Дед глянул на внука. Тот сидел, губы поджал. И стало Федоту жалко его.

— Я не говорю, что уж дурное о тебе люди скажут. Упаси бог! По-разному будут судить земляне это кровавое побоище… Вроде бы воевали пацаны за единую Россию, чтобы она далее не распалась по кусочкам… Может быть… Нои осуждать живые живых будут тоже рьяно, за смерти невинные…

— Конечно, на каждый роток не накинешь платок… — согласился внук.

— Не унывай, Сережа, бог терпелив и всемилостив! — подчеркнул Федот.

Потом дед заговорил о том далеком 1709 годе, когда накануне Полтавской битвы, по велению Петра I была отлита еще одна «позорная» медаль. Она предназначалась персонально гетману Мазепе, перебежавшему в стан врагов. По форме дорогая побрякушка напоминала старую медаль, но была изготовлена из серебра. Петр распорядился изобразить на одной стороне медали повесившегося на осине Иуду и под ним — тридцать серебренников, полученных за предательство. А вот на обратной стороне мастера вычеканили надпись: «Треклят сын погибельный Иуда еже за сребролюбие давится».

— Вот это да?! — в голосе внука сквозило величайшее удивление.

— Что уж там, назначил и назначил царь «грязную» награду. Но чествовать Мазепу ему не удалось. К сожалению, умер он раньше, чем отчеканенную в Москве медаль доставили в ставку Петра. Такие, брат Серега, затейливые сказания…

…Трудно бывает человеку остудить нервы, залечить душевные раны. Долго бродил Сергей по набережной Дона в ночь отъезда в армейскую обитель. Он прислушивался, всматривался во тьму, упавшую на серую излучину реки, и думалось ему, что темень эта непроглядная и жуткая; неистовство ветра, стоны деревьев словно олицетворяли ту беду, то горе-горькое, что обрушивалось столько раз на древнюю землю. Сколько человеческого страдания, скорби видел батюшка Дон! Слезами и кровью пропитаны эти дороги, эти волны…

И он даже похолодел от ужаса, впервые испытал, какое огромное бремя ответственности за эту землю предков взвалил он на свои плечи. И как бы ни стонал рядом с ним тополь, ни заламывал свои голые ветви-руки, словно скорбил о чем-то, он, Сергей, должен принимать медали… в наказание…».

Иван Михайлович привлек жену к себе:

— Прав писатель. Мерзко солдатикам получать награды от кровавого Ельцина. Но ладно хоть пацаны, им то что… приказы выполняли. А вот полковники, генералы ходят и бряцают наградами. Они могли бы и не подчиниться злодею Ельцину. Командиры сами террор учинили в России и в ответ получили то же самое… Но есть генералы типа Льва Рохлина, не принявшие из рук кровавого диктатора эти побрякушки… Я такими патриотами горжусь!..

После честной исповеди мужа жене стало легче на душе. Выговорился он, выслушала его и ему чуть сняла психологическую и моральную нагрузку.

— А вот о полковнике Буданове одни говорят герой, другие — чихвостят как попало, — гневно заговорил Иван Михайлович. — А послушай, что писала газета «Новое время» за 29 июля 2003 года в заметке «Приговорили»:

«В минувшую пятницу Северо-Кавказский южный военный суд вынес обвинительный приговор Юрию Буда-1 юву. Из 10 лет наказания в колонии строгого режима, определенного судом, треть срока Буданов уже отсидел…

Суд счел бесспорными доказательства вины Ю. Буданова в превышении должностных полномочий, в похищении и убийстве чеченской девушки Эльзы Кунгаевой. Из заключений пяти проведенных психолого-психиатрических экспертиз (более чем разноречивых) суд отдал предпочтение выводам, к которым пришли два военных эксперта-психиатра Логинов и Алехин. Они признали Юрия Буданова вменяемым, способным руководить своими действиями и адекватно оценивать их. На основании этого заключения суд признал поведение Буданова сознательно противоправным. В приговоре суда отмечено и то обстоятельство, что в ходе судебного следствия подсудимый несколько раз менял свои показания об обстоятельствах гибели Эльзы Кунгаевой.

К отягчающим обстоятельствам отнесено неоднократное превышение должностных полномочий (избиение старшего лейтенанта Багреева) и незаконное проникновение в жилище Кунгаевых. Из смягчающих обстоятельств суд учел плохое состояние здоровья подсудимого, его положительные характеристики и участие в боевых действиях в Чечне.

По решению суда Юрий Буданов лишен воинского звания полковника Российской армии и государственной награды — ордена Мужества, которым он был награжден в 1999 году. Срок лишения свободы Ю. Буданову суд постановил исчислять с момента его ареста — 27 марта 2000 года. В приговоре — ни слова о лечении Юрия Буданова — вопреки констатации факта «плохого состояния здоровья» бывшего полковника Российской армии…».