Алек Эпштейн - Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений. Том II. Эпоха дипломатии: сорок лет «борьбы за мир»

Спустя четыре дня после выступления А. Садата, 14 ноября 1977 года, М. Бегин предпринял ответный жест, сообщив на приеме в честь французской делегации, находившейся с визитом в Израиле, что «от имени правительства он приглашает президента Египта Ануара Садата прибыть в Иерусалим для проведения переговоров о мире между Израилем и Египтом». На следующий день официальное приглашение было передано в Египет по американским дипломатическим каналам, и оно было принято.

Е.М. Примаков пишет, что первым лицом вне Египта, узнавшим о намерении А. Садата посетить Иерусалим, был иранский шах, который горячо одобрил это намерение. Интересно, что, встречаясь с королем Саудовской Аравии Фахдом, А. Садат о своих планах не обмолвился [38] См.: Евгений Примаков, Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами, стр. 176. .

На исходе субботы 19 ноября 1977 года А. Садат прибыл в аэропорт имени Д. Бен-Гуриона. Если само заявление А. Садата оставило многих израильтян равнодушными, то его прибытие в Израиль вызвало огромный эмоциональный подъем. Толпа израильтян собралась в аэропорту, приветствуя первого арабского лидера, публично объявившего о своем стремлении к миру. На следующее утро президент А. Садат молился в мечети аль-Акса в Иерусалиме, позднее посетил церковь Гроба Господня и Ядва-Шем — музей Катастрофы европейского еврейства. В тот же день он выступил с речью в Кнессете. В своем выступлении он затронул религиозную ноту, причем с чувством более глубоким, чем это обычно делают политики: «Судьбе было угодно, чтобы мой визит к вам, визит мира, совпал с исламским праздником, святым праздником ал-Адха, праздником жертвоприношения, когда Авраам, да пребудет он в мире, праотец арабов и евреев, предстал перед Богом. Когда Всевышний призвал его, Авраам пошел, уверенно и с чувством, не из слабости, но, напротив, под влиянием могучей духовной силы и по своей доброй воле, для того, чтобы принести в жертву своего собственного сына, находясь под властью твердой и непоколебимой веры в идеалы, которые дают жизнь и наделяют ее смыслом» [39] Цит. по: Коннор О’Брайен, Осада, том 2, стр. 94–95. .

Несмотря на обилие религиозной риторики, А. Садат четко контролировал политические аспекты своей речи перед Кнессетом. «Я приехал сюда, — заявил А. Садат вопреки тому, что реально входило в его планы, — не для подписания сепаратного мира между Египтом и Израилем». Он призвал к мирному соглашению, которое «положило бы конец израильской оккупации территорий, занятых в 1967 году, и обеспечило бы фундаментальные права палестинского народа, включая его право на самоопределение и на создание самостоятельного государства». Дело палестинского народа, согласно А. Садату, «было ключом ко всей проблеме». Он также повторил, хотя и не столь четко, претензии арабов на Иерусалим. Однако израильских парламентариев не особенно впечатлили эти слова. Из встреч с X. Тухами М. Даян вынес мнение, что для египтян основной вопрос — именно возвращение под египетский суверенитет Синая, о создании же Палестинского государства речь если и шла, то сугубо для протокола. Египетский президент хотел совместной с Израилем декларации, которая бы защитила его от внешней и внутренней критики, чтобы израильтяне сделали хотя бы минимальные шаги в решении палестинского вопроса. «В ваших интересах, — говорил А. Садат израильтянам, — чтобы я оставался лидером арабского мира… Но мы должны что-то иметь, иначе меня забросают камнями» [40] Цит. по: Ирина Звягельская, «Конфликтная политика» США на Ближнем и Среднем Востоке (Москва: издательство «Наука», 1990), стр. 127. .

М. Бегин и его коллеги были весьма удовлетворены не только самим присутствием А. Садата в израильском парламенте, но и новизной его подхода, выраженной в его фразе: «Мы готовы жить с вами в мире и справедливости». Обратив внимание на упоминание А. Садатом Авраама, «праотца арабов и евреев», М. Бегин выделил ту тему, которая не получила своего выражения в речи А. Садата: «Я приветствую президента Египта, приехавшего в нашу страну и участвующего в заседании Кнессета. Время перелета между Каиром и Иерусалимом очень коротко, но до настоящего момента расстояние казалось бесконечным. Президент проявил мужество и сумел преодолеть это расстояние. Мы, евреи, высоко ценим мужество, и мы оценили мужество нашего гостя. Нам самим необходимо мужество, чтобы существовать, и поэтому мы знаем, что это такое» [41] Выступления А. Садата и М. Бегина в Кнессете 20 ноября 1977 г. опубликованы в антологии: Israel’s Foreign Relations. Vols. 4–5, 1977–1979, док. 73 и 74. .

Визит А. Садата в Иерусалим воспринимался в то время как поворотный момент в истории арабо-израильского конфликта. За предшествовавшие этому 29 лет ни одно арабское государство не признало Израиль, и вот Египет, наиболее могущественная и густонаселенная из этих стран, был готов изменить свой курс на противоположный. Этот визит имел далеко идущие последствия и отзвуки. Он изменил не только характер отношений между политическими элитами Египта и Израиля, но и отношения между руководителями арабских стран, создав трещину между А. Садатом и его приближенными, с одной стороны, и двором короля Саудовской Аравии, с другой. Этот визит заметно усилил обоюдную враждебность между А. Садатом и непримиримо настроенными лидерами таких государств, как Сирия, Ливия и Ирак.

А. Садат и М. Бегин встретились снова, теперь уже на египетской земле, в Исмаилии, 25–26 декабря 1977 года. Они договорились о создании комиссий по военным и политическим вопросам для ведения непрерывных переговоров. После этих переговоров А. Садат выступил с заявлением, в котором, в частности, сказал: «Египет считает, что на Западном берегу и в полосе Газы должно быть создано Палестинское государство. Израиль согласен, что палестинские арабы на Западном берегу и в полосе Газы должны получить право на самоуправление» [42] Цит. по: Коннор О’Брайен, Осада, том 2, стр. 99. .

Действия А. Садата вызвали у многих недоумение по поводу его намерений, особенно в отношении готовности Египта заключить сепаратный мир с Израилем, не настаивая на решении палестинской проблемы и уходе Израиля с Голанских высот, Западного берега и из сектора Газа. В своем выступлении в Кнессете 20 ноября 1977 года А. Садат повторил, что Египет настаивает на уходе Израиля со всех оккупированных в 1967 году территорий, «включая арабский Иерусалим», и добавил, что «без палестинцев не может быть никакого мира». Тем не менее в израильской военно-политической элите пришли к выводу, что сам факт того, что А. Садат инициировал признание Израиля и свой приезд в Иерусалим, хотя и был осведомлен о решимости правительства М. Бегина сохранить контроль над Западным берегом и сектором Газа, свидетельствовал о его готовности не упорствовать в этом вопросе.