Константин Пахалюк - Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века

Об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний по ст. 89 УК УССР предупреждена.

По существу заданных мне вопросов отвечаю: до отечественной войны я была замужем за Козяром Алексеем Бенедиктовичем. Козяр был членом КПСС с 1933 г[ода] и работал председателем сельсовета в с[еле] Майдан-Юзвинский. Оккупанты заняли территорию Винницкого района в июле месяце 1941 г[ода], и я с мужем и дочерью 4 лет перепрятывались у моего отца в с[еле] Некрасово, в 6 км от с[ела] Майдан-Юзвинский.

По истечении примерно одной недели после захвата села немцами вечером в квартиру к моему отцу Яворскому Кириллу Федоровичу (умер в 1955 г[оду]) ворвалось трое солдат в немецких шинелях, один из которых говорил по-украински. Они скомандовали «руки вверх!» и арестовали моего мужа. Один из этих солдат с размаху ударил мужа кулаком в лицо в комнате. Я хотела следовать за мужем, но немец не пустил меня, замахивался автоматом. Тогда за мужем пошел мой отец, он видел, как его по дороге били прикладами эти три солдата-фашиста, нанося удары по голове, по спине и где попало. Водворили его в помещение, где сейчас буфет (а раньше там жил какой-то гражданин еврейской национальности). Мой отец не отставал от Козяра, а немец разозлился, ударил отца прикладом в грудь и намеревался его избить, но от неправильного обращения с оружием у него получился выстрел, которым был ранен один из солдат (это тот же, что избивал, или другой, я не знаю). Все тогда стали бегать вокруг раненого, а муж мой пошел домой с моим отцом. Но тут же вслед за мужем пришел в дом моего отца полицейский Явный Поликарп (арестован после войны и умер в заключении). Явный оставался в квартире всю ночь и утром сдал моего мужа немецким фашистам. О том, что солдаты по пути к месту заключения мужа избивали его, ударили моего отца и пытались избить его, мне известно со слов моего отца.

Содержался мой муж Козяр в заключении в помещении клуба. Под вечер я с дочерью 4 лет понесла ему покушать. Солдаты вывели его во двор по естественным надобностям. Я пыталась подойти к нему, но немцы не пустили меня. Тогда я послала к мужу дочь с узелочком, в котором была пища. Солдат-немец ногой ударил мою дочь так, что она упала и заплакала, и не допустил ее к отцу.

Лицо у мужа было опухшее, измученное, шел он неуверенной, предельно усталой походкой, и я поняла, что его там били, в заключении.

Уточняю, что когда мой муж возвратился домой в тот вечер, когда получился выстрел у немцев, уже тогда все лицо было у него опухшим и выражало страдания. Он говорил мне, что его били немцы, и их приспешники-украинцы везде.

На третий день мужа отвезли в Винницу, в гестапо, и больше я его не видела. Считаю, что его расстреляли.

В 1945 г[оду] я вышла замуж за Шайдовского, с которым проживаю и сейчас.

После ареста мужа я боялась, что и меня арестуют, и пряталась. Вскоре после расправы над мужем немецкие солдаты, не застав меня дома, привели в сельуправу мою мать Елизавету Моисеевну Яворскую (умерла в 1951 г[оду]) и моих сестер Ольгу и Марфу и избили их там резиновым шлангом за то, что они не сказали, где я. Среди избивавших были, как мне рассказывали мать и сестры, и немцы, и западные украинцы-солдаты. Лишь после избиения солдаты отпустили моих родных домой.

Все годы оккупации я жила под страхом ареста и расправы, перепрятывалась от оккупантов.

Записано верно и мне прочитано.

Пом[ощник] прокурора Винницк[ой] обл[асти] (Тесля).

ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 116. Д. 392. Л. 133–135. Машинопись. Копия.

Пом[ощник] прокурора Винницкой области младший советник юстиции Тесля допросил свидетеля:

Бевзы Артема Ивановича, 1898 г[ода] рождения, уроженца и жителя с[ела] Некрасово Винницкого р[айо]на Винницкой обл[асти], украинца, малограмотного, б[ес]п[артийного], колхозника, работает на разных работах в колхозе, несудимого.

Об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний по ст. 89 УК УССР предупрежден (Бевза).

По существу заданных мне вопросов поясняю: до Отечественной войны я работал рабочим по найму на одном из воинских складов в г[ороде] Виннице. После того как вся продукция склада была отправлена, я возвратился домой в с[ело] Юзвин, ныне Некрасово. На второй день — это было в июле 1941 г[ода], числа не помню — вошли в село немецкие солдаты — пехота и кавалерия, часть из них ушла дальше, а часть осталась. Вслед за ними примерно через день-два пришли в село одетые в немецкие шинели украинцы-западники, которых в селе называли бандеровцами. У них на погонах были желтые полоски. Вместе с немцами они стали устанавливать в селе свои фашистские порядки, назначали полицейских, старост, проводили собрания как новая власть. Я также был назначен, как тогда говорили, десятником и работал на этой должности два месяца.

Эти бандеровцы и немцы были в селе примерно две-три недели, а потом куда-то ушли. Какое это было соединение, я не могу сказать. Сколько их было, также не знаю, но очень много. Они жили и по квартирам, и в школе. Имели свою санитарную часть. Фамилии командира этого соединения я не знаю, в каком он был звании, мне неизвестно.

У бандеровцев в селе был свой комендант, но старшими в селе были немцы.

Мне близко не приходилось наблюдать жизнь бандеровцев и немцев и их дела. Я старался подальше быть от них.

Я был очевидцем таких фактов: во время пребывания в селе этого отделения я видел, как бандеровские солдаты вели по улице арестованного Клигера Аврума Ароновича. Он содержался под арестом в клубе. Где сейчас Клигер Аврум, мне неизвестно, что с ним сделали немцы и бандеровцы, я не знаю. Никто из односельчан не видел его после тех дней, как он был под арестом.

Я также был очевидцем, как бандеровцы арестовали и вели в клуб б[ывшего] председателя сельсовета с[ела] Майдан-Юзвинский Козяра Алексея. Он также находился под арестом в клубе несколько дней, и что с ним сделали фашисты, я не знаю, но его в селе нет, жена его считает погибшим. Должен заметить, что в с[еле] Некрасово Козяр перепрятывался с женой. Я давал поручительство перед бандеровским комендантом за него, но он на второй день ушел в с[ело] Майдан-Юзвинский, там был арестован, и я видел, как его вели и водворили в клуб. Козяр был коммунистом, и я считаю, что его арестовали как коммуниста. Фамилии коменданта бандеровцев я не знаю.

Больше мне ничего об арестах и других расправах немцев и бандеровцев в 1941 г[оду] неизвестно.

Записано верно и мне прочитано (Бевза).

Пом[ощник] прокурора обл[асти](Тесля).

ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 116. Д. 392. Л. 136–137. Машинопись. Копия.