Константин Пахалюк - Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века

По соседству с нами проживала семья Димермана Сруля и Дудь — это имя, а фамилию я не знаю. Каратели явились в дом Димермана Сруля днем и убили Димермана Сруля и находящегося у него гражданина по имени Дудь, тоже по национальности еврея. Я лично при расстреле не присутствовала, но слыхала выстрелы и видела, когда убитых выносили из квартиры Димермана.

О других зверствах мне ничего не известно.

Карательный отряд находился в селе несколько дней.

Записано с моих слов верно, мне зачитано, в чем и расписываюсь (Степаненко).

Пом[ощник] облпрокурора (Зарубин).

ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 116. Д. 392. Л. 144–145. Машинопись. Копия.

19 октября 1959 года помощник прокурора Прокуратуры Хмельницкой области советник юстиции Зарубин допросил в качестве свидетеля с соблюдением ст. 161–165 УК УССР:

Крайзман Несю Абрамовну, 1893 года рождения, уроженку гор[ода] Измаила [1813] , еврейку, беспартийную, домохозяйку, не судимую. Проживает: с[ело] Михайловка Ружичнянского р[айо]на.

Об ответственности по ст. 87 УК УССР за отказ от дачи показаний и по ст. 89 УК УССР за дачу заведомо ложных показаний предупреждена (Крайзман).

Вопрос: Где вы проживали в июле 1941 года и что вам известно о зверствах, чинимых немецко-фашистскими захватчиками над советскими гражданами еврейской национальности?

Ответ: В июле 1941 года я с мужем проживала в с[еле] Михайловка. Мой муж Крайзман Волько Давидович тогда работал в колхозе.

В первых числах июля 1941 года село Михайловка было оккупировано немцами, и когда немецкие войска пошли вперед, в село прибыл карательный отряд бендеровцев, все они были одеты в немецкую форму и вооружены.

Каратели в каждом доме еврейской семьи, в том числе и в моем доме, предупредили, что всем евреям будет смерть, так и произошло. Этот отряд стал грабить и убивать местное население еврейской национальности. Во избежание смерти мы — я, муж и дети — ушли из с[ела] Михайловка по направлению Могилев-Подольск [1814] , и по дороге моего мужа полицейские арестовали и, как мне потом стало известно, в м[естечке] Ярмоленцах — расстреляли. Я не видела, как каратели расстреливали местных жителей, но мне все подробно рассказали жители с[ела] Михайловка после его освобождения советскими войсками.

Убили в первый день прибытия карательного отряда в село Михайловку 29 человек, и потом немцы увели из Михайловки всех жителей еврейской национальности и расстреляли. Всего до Отечественной войны проживали в с[еле] Михайловка 300 примерно семей еврейской национальности, и все эти семьи, за исключением отдельных, были увезены немцами и расстреляны. В село Михайловка почти никто не возвратился.

Все имущество этих семей, дома и личные вещи разграблены и уничтожены.

Я очевидцем зверств не являлась, однако знаю все со слов местных граждан.

Записано с моих слов верно, мне зачитано, в чем и расписываюсь (Крайцман).

Допросил: пом[ощник]облпрокурора, советник юстиции (Зарубин).

ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 116. Д. 392. Л. 146–147. Машинопись. Копия.

19 октября 1959 г[ода] помощник прокурора Прокуратуры Хмельницкой области советник юстиции Зарубин допросил в качестве свидетеля с соблюдением ст. 161–165 УК УССР:

Савчука Петра Михайловича, 1907 года рождения, уроженца с [ела] Михайловка Ружичнянского р[айо]на Хмельницкой обл[асти], украинца, беспартийного, малограмотного, сторожа колхоза, не судимого. Проживает: с[ело] Михайловка Ружичнянского р[айо]на.

Об ответственности по ст. 87 УК УССР за отказ от дачи показаний и по ст. 89 УК УССР за дачу заведомо ложных показаний предупрежден (Савчук).

Вопрос: Что вам известно о зверствах со стороны немецко-фашистскими оккупантов в 1941 году?

Ответ: В период немецкой оккупации немецко-фашистскими захватчиками я проживал в селе Михайловка.

Село Михайловка было оккупировано в первых числах июля 1941 года, и когда немецкие войска продвинулись вперед, в село прибыл карательный отряд в несколько сот человек. Все были одеты в немецкую форму с нашивками «трезуб». Вооружены они были винтовками, пулеметами и другим оружием и именовали себя «бендеровцами».

Карательный отряд сразу приступил к грабежу еврейского населения. Я лично видел, когда каратели избивали стариков, женщин. Грабили имущество, часть награбленного раздавали местному населению, а часть увезли с собой.

Я лично видел убитых карателями граждан Гройсмана Хиля, Лернера, имя не помню. Димермана Сруля, Берштейна Моисея, комсомольца, также убили Перельмута, Гройсмана и еще одного гражданина, вспомнил его фамилию — Гальперин. Все они работали бухгалтерами. Всего примерно было убито 20 человек, которые похоронены в братской могиле.

Руководил карательным отрядом немец в офицерской форме, фамилию его не знаю.

Всего карательный отряд находился в селе Михайловка три дня, и после погрома еврейского населения выехал по направлению гор[од] Хмельницкий.

Я припоминаю и такой факт со стороны карателей, чему я явился лично очевидцем: был задержан гр[аждани]н Димерман Сруль, он работал в торговой системе. Возраст его примерно 30–35 лет. Один из карателей заставил его лазить на коленях и рвать траву. Димерман впоследствии был расстрелян этими же карателями.

Записано с моих слов верно, мне зачитано, расписываюсь (Савчук).

Записал: пом[ощник] обл[астного] прокурора, советник юстиции (Зарубин).

ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 116. Д. 392. Л. 148–149. Машинопись. Копия.

Помощник прокурора Винницкой обл[асти] мл[адший] советник юстиции Тесля допросил свидетеля:

Николаенко Гавриила Филипповича, 1895 г[ода] рождения, уроженца и жителя с[ела] Некрасово [1815] Винницкого р[айо]на Винницкой обл[асти], украинца, б[ес]п[артийного], грамотного, колхозника, работает сторожем фермы колхоза, несудимого.

Об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний по ст. 89 УК УССР предупрежден (Николаенко).

Вопрос: Что вам известно об издевательствах немецко-фашистских захватчиков над коммунистом, председателем сельсовета с[ела] Майдан Юзвинский [1816] Козяром Алексеем в 1941 году?

Ответ: С приходом фашистских войск в с[ело] Некрасово в июле 1941 г[ода] галичане, которые были тогда в составе части, захватившей все наше село, назначили меня комендантом села. В этой должности я был 7–8 дней, а потом меня сняли, избили сильно за то, что я освободил Козяра Алексея из-под стражи, и больше я в этой должности и вообще у немцев не работал, не пособничал им.