Валентина Краскова - Наследники Кремля

М. Г.: Мама пережила отца на десять лет и умерла в возрасте 87 лет, в Москве. Здесь же она похоронена. Мама никогда не участвовала ни в каких интригах, сохранила здравый ум, память и последние два года, что прожила у меня в Москве, надиктовала мне свои воспоминания об отце.

— А с Александрой Дневной вы были знакомы?

М. Г.: Нет, она поставила условие отцу вычеркнуть меня из его жизни. Через своих подружек она собирала обо мне разные сведения и передавала их отцу в искаженном виде. Она почему-то очень боялась моего знакомства с ее дочерьми. Что же касается Галины Александровны, то после нашего знакомства с ней она установила правило еженедельно устраивать для меня и папы у себя на улице Горького обеды. Видимо, через меня хотела приблизиться к отцу и получше его узнать. Она постоянно удивлялась, как это отец столько лет живет с нелюбимой женщиной. До 57-го года — года рождения Маши — Галина Александровна мне была очень симпатична. Она играла роль эдакой волшебницы. Любила дарить моему маленькому сыну какие-то мелочи. Однажды привезла мне из Болгарии черный искусственный каракуль на шубу, из Румынии — модельные туфли. Она постоянно интересовалась и моим бытом. Словом, была мне близким человеком, глубоко заинтересованным в новом семейном благополучии.

— По какой же причине ваши доверительные отношения вдруг прервались?

М. Г.: После 65-го года, когда Галина добилась развода отца и зарегистрировала с ним брак, она сильно переменилась. Она поменяла все номера телефонов, чтобы прекратить связи отца с прошлой жизнью, изолировала его от детей, внуков, близких знакомых, чтобы отец принадлежал только ей и дочери. В ней проснулась меркантильность: стали интересовать дорогие вещи, драгоценности. Она позволяла себе такие поступки! Например, приезжала на выставки, ВДНХ и заявляла: «Я покупаю этот гарнитур». — «Это выставочный экземпляр, это невозможно», — отвечали ей. — «Вам что, маршалу Жукову жалко?» — возмущалась она. Она покупала своей малолетней дочери разные драгоценности, явно не соответствующие ее возрасту, и таким образом вкладывала деньги мужа в дорогостоящие вещи с расчетом на будущее.

— Скажите, пожалуйста, а как в 57-м году возникли персональные дела Жукова и Семеновой, о которых вам в 74-м поведала Фурцева?

Г.: В 53-м году Галина Александровна забеременела в Свердловске от дедушки мальчиком, но у нее случился выкидыш. Дедушка ей по телефону сказал, чтобы не расстраивалась, можно ведь повторить. Свой отпуск дедушка в 56-м провел с Галиной Александровной в Болгарии, а в 57-м году на свет появилась девочка. «Ну что ж, тоже хорошо», — сказал дедушка и назвал ее Машей в честь Марии Николаевны Волоховой. Узнав о рождении Маши, Александра Диевна пришла в ярость и пригрозила написать в ЦК КПСС, если дед сам не избавится от Галины. Он отказался и еще упорнее стал просить о разводе. Тогда-то, в июне 1957 года, Александра Диевна и подала в ЦК КПСС заявление на имя Хрущева, требуя убрать Галину Семенову с ее незаконнорожденной дочкой подальше от Москвы и обязать мужа вернуться в ее семью.

М. Г.: В результате этого заявления и возникли два персональных дела. Провести расследование по делу Жукова Хрущев поручил тогдашнему секретарю по идеологии Екатерине Алексеевне Фурцевой. Она-то мне, уже будучи министром культуры, и поведала подробности на третий день после смерти отца, пытаясь этим смягчить свою роль в подготовке будущего пленума против отца…

— Какие же меры предприняли в отношении Семеновой и Жукова в ЦК?

М. Г.: Галина Александровна была понижена в воинском звании. Возникла угроза ее увольнения из армии. Только личное вмешательство министра обороны Жукова спасло ее от репрессий и выселения из Москвы. Как рассказала мне Фурцева, отец приехал в госпиталь Бурденко на партсобрание, где обсуждалось персональное дело Галины, и заявил коммунистам: «Не лезьте в мою личную жизнь!».

— А что же Хрущев?

М. Г.: Он несколько раз требовал у отца порвать с Галиной. А при обсуждении вопроса на Президиуме ЦК КПСС сказал: «За внебрачною связь мы с военных погоны снимаем!». В октябре 1957 года прошел известный октябрьский Пленум ЦК КПСС, на котором отца сняли с должности министра обороны и отправили в отставку, но совсем с другой формулировкой.

— Нечто похожее, насколько я знаю, случилось и с Лидой Захаровой?

Г.: В 46-м году Александра Диевна написала заявление в органы НКВД с просьбой убрать Лиду Захарову из Одессы, куда она уехала вместе с дедушкой из Москвы и продолжала работать его личным фельдшером. После этого заявления Лиду тихо уволили с работы, но она не оставила дедушку. И, несмотря на разные чекистские провокации, телефонные звонки, последовала за ним из Одессы в Свердловск, где жила до 1951 года в квартире, которую дед для нее снял.

— Маргарита Георгиевна, а что это за история со сватовством? Отец вроде вам и жениха хотел подыскать?

М. Г.: Где-то году в 52-м, когда я уже заканчивала МГУ, отец спросил, есть ли у меня молодой человек? «Да что ты! — удивилась я. — Я вся в науке!» Отец со мной не согласился, сказав, что друг — важный компонент в жизни каждого человека, и тайно поручил Лиде Захаровой подыскать мне жениха. Лида тогда почему-то выбрала связиста Валю Игнатюка и, ничего об этом не говоря, назначила мне в метро встречу. Якобы для того, чтобы передать что-то там от отца. Я на ее спутника совершенно никак не отреагировала. Поздоровалась, отвернулась и стала разговаривать с Лидой. А потом пошла по своим делам. За этого Валю Игнатюка позже Лида и выйдет замуж, поскольку он ей приглянулся.

— Георгий, ваша мама, до 46-го года Янина, по желанию Георгия Константиновича получила паспорт на фамилию своего родного отца. А как Жуковым стали вы?

Г.: В 57-м году моя мама развелась. А поскольку она была Жуковой, то при получении паспорта в 68-м я и взял ее фамилию. Со стороны отца препятствий не было — в то время он был во втором браке, в другой семье, где у него родился другой сын.

— Ваш дед всю жизнь мечтал о сыне. И вот родился первый внук. Какова была реакция Жукова?

Г.: Когда я родился, дедушка, которому тогда было уже 57 лет, предложил маме взять меня к себе. Чтобы я жил у него и он занимался моим воспитанием… Мама, естественно, отказалась.

— Часто ли дед навещал вас на проезде Серова и потом на новой квартире на Смоленской площади?

Г.: Этого, к сожалению, моя детская память не зафиксировала. Но отдельные фрагменты этих встреч я помню… Собственно, я и в суворовское училище пошел по его желанию. Потом закончил военный институт и прослужил в Вооруженных Силах двадцать два года. Помню, когда я только поступил в институт, дедушка, несмотря на то что был уже болен, позвонил начальнику и попросил сделать из внука хорошего солдата. То есть никаких поблажек мне никогда не делали, даже наоборот. То окна пошлют перемыть, то полы натирать… Доставалось здорово.