Виктор Точинов - Дорога к Мертвой горе, или Снова о группе Дятлова

Во-вторых, мы видим, что секс в СССР 80-х годов все-таки был, вопреки одному знаменитому перлу, изреченному на телешоу перестроечных лет. Быть-то был, но для представителей младшего поколения доступ к нему все же был затруднён, и турпоход — вдали и от родителей, и от комитета комсомола, и от прочих граждан и организаций, надзирающих за моралью, — становился идеальным местом для реализации юношеских и девичьих потребностей.

В 50-е годы все было иначе.

И Люда Дубинина, и Зина Колмогорова ходили в походы неоднократно. И не только в зимние, когда окружающая обстановка (мороз в первую очередь) не способствует реализации тех самых потребностей, — в летних походах обе девушки тоже побывали, не говоря уже о том, что Зина жила вдали от родительского пригляда, в студенческом общежитии. При этом обе на третьем десятке оставались девушками в изначальном смысле слова — судебно-медицинская экспертиза констатировала: половую жизнь покойные студентки не вели, даже не начинали.

Вот только не надо пересказывать мифы о высокодуховном поколении 50-х: дескать, юноши и девушки увлеченно строили коммунизм, на ерунду не отвлекаясь, а секс комсомольцы позволяли себе только после свадьбы, только при погашенном свете и исключительно с целью зачатия новых строителей коммунизма.

Природу не обманешь. Гормоны — это гормоны, они «Моральный кодекс строителя коммунизма» не читали.

Разумеется, среда, воспитание, комсомольская идеология свою роль играли. И трансформировались закономерные потребности девичьих организмов в полном соответствии с реалиями той эпохи, весьма идеологизированной.

Можно предположить, что занятия туризмом сами по себе стали сублимацией для Зины и Люды. Но это еще не все. В походах ведь девушки разговаривают с парнями. Дискутируют. Темы диспутов (в последнем походе, изученном лучше прочих): «любовь», «любовь и дружба», «поцелуи», снова «любовь», «что позволено мальчикам, а что девочкам» и т. д.

Это, конечно, очень по-комсомольски: дискутировать и дискутировать о любви, вместо того, чтобы уединиться с избранником, когда остальная тургруппа отправилась в поселковый клуб аж на три киносеанса подряд.

Однако — хоть бы раз, интереса ради, наши комсомолки обсудили в ходе диспутов международное положение и происки мирового империализма. Нет, серьезно, могли бы обсудить, не обязательно же обсасывать скучные передовицы советских газет — например, на Кубе недавно — месяца не прошло — победила затеянная Фиделем Кастро революция, отряды «барбудос» вступили в Гавану — отчего бы не поговорить хоть разок об этом? Не говорят. Только любовь, только хардкор. Прочее девушек (именно они выступают инициаторами диспутов, особенно Зина), похоже, не интересует.

Любовные диспуты неоднократно отражаются в общем дневнике группы, приобщенном к уголовному делу. В личных дневниках, не заинтересовавших прокуратуру, эти дискуссии тоже не раз упомянуты. Еще в одном рукописном документе дятловцев, «Боевом листке», любовная тема стала объектом пародии и насмешки — надо полагать, парни под конец были готовы волками взвыть от бесконечной говорильни об одном и том же. Они-то, в отличие от двух девиц, не нуждались в сублимации своих потребностей. Они могли (см. выше) до похода удовлетворять их без особого труда. А за недолгие дни похода оголодать по сексу не успели.

Вот краткий дайджест на эту тему из записей дятловцев.

«Диспут-беседа о любви по провокации З. Колмогоровой», — общий дневник, запись Юдина от 24.01.

«А мы чего-то пели, пели, а потом вдруг, как-то незаметно перешли на тему о любви, в частности о поцелуях», — дневник Дубининой, запись от 24.01.

«Целый вечер говорили, был диспут о любви, о дружбе, о танцах и прочем, прочем. Я говорила много того, что совершенно несвойственно мне и лишь иногда старалась, даже не старалась, а прорывалось искреннее», — дневник Колмогоровой, запись от 25.01.

«Во время еды опять возникла дискуссия о правах мальчишек и девчонок, свободе и т. д. По моему, такие дискуссии ни к чему не приводят. Так просто, для отвода души», — дневник Дубининой, запись от 25.01.

«Пока ехали, пели песни, дискуссировали на разные темы от темы об любви и дружбе, до проблем раковых заболеваний и их излечении», — общий дневник, запись Кривонищенко от 26.01. Причем ехали дятловцы в открытом кузове грузовика — для дискуссий не самая подходящая обстановка.

Илл. 30. Отрывок из дневника Зины Колмогоровой, запись от 25.01. Описан очередной разговор о любви, не первый и не последний.

«Затем снова и снова возобновляется дискуссия, причем все наши дискуссии, которые были за это время, преимущественно про любовь. Кому-то приходит в голову стенографировать все наши высказывания или завести на этот счет особую тетрадь», — общий дневник, не подписанная запись от 28.01. Это уже автономный поход и задушевные разговоры у лесного костра.

Каждый день — разговоры все о том же. Лишь 27 января краткая передышка, да и то не факт, запись Тибо от этого числа в общем дневнике крайне лаконичная, о каких-либо разговорах в ней вообще не упоминается.

Любопытно, что после 28 января все диспуты о любви прекратились. Как отрезало. Туристы не молчат, активно общаются — но главная тема разговоров иная: манси.

«Идем как и вчера по мансийской тропе. Иногда появляются на деревьях вырубки — мансийская письменность. Вообще очень много всяких непонятных таинственных знаков. Возникает идея нашего похода «В стране таинственных знаков». Знать бы эту грамоту, можно было бы безо всяких сомнений идти по тропе, не сомневаясь, что она уведет нас не туда, куда нужно», — дневник «Колмогоровой», запись от 30.01.

«В средине пути встретили стоянку Манси. Да, Манси, Манси, Манси. Это слово встречается в нашем разговоре все больше и больше. Манси — народ севера. Малонациональный Ханты-Мансийский н-р. с центром Салихарда — 8 тысяч человек. Очень интересный и своеобразный народ…» — общий дневник группы, запись Дятлова (?) от 30.01.

Манси, манси… О любви больше ни слова. Почему дятловцы говорят о манси, понятно: идут по мансийской тропе, постоянно видят затеси на деревьях с загадочными для туристов пиктограммами. Но что же произошло с Зиной Колмогоровой? Отчего она слезла с любимого конька? Почему больше не провоцирует разговоры о любви, поцелуях и прочем?

Да, кое-что с Зиной 29-го января произошло, и весьма важное (лично для нее, не для всей группы).

Что именно?

Разберемся чуть позже, а пока отметим, что в последний раз любовная тема всплыла в «Боевом листке» за считанные часы до смерти дятловцев — как мы уже упоминали, в пародийно-юмористическом ключе.