Виктор Точинов - Дорога к Мертвой горе, или Снова о группе Дятлова

Например, в плане похода, что представил Дятлов своему туристическому начальству, получив от того одобряющие резолюции, было указано: отрезок пути между поселками Вижай и 2-й Северный (около 55 километров) дятловцы пройдут своим ходом, на лыжах.

На деле же они воспользовались двумя видами транспорта: сначала грузовиком, затем подводой (согласно документам УД, в реальности вместо подводы были сани).

А туризм — это не махновская вольница: хочу — иду пешком, хочу — еду на попутке, а не захочу, так вообще никуда не двинусь, засяду в палатке и буду две недели водку пьянствовать!

Нет, братцы, туризм — это все-таки спорт, хоть и своеобразный. И, как любой вид спорта, подчиняется строгим правилам. А правила те не приветствуют использование на маршруте попутного транспорта. По итогам прохождения маршрута участникам похода присваиваются следующие спортивные разряды и звания, им дают право самим руководить группами туристов и т. д. — никакое жульничество с попутками не допустимо. Но Игорь Дятлов посчитал иначе.

С билетами на «подкидыш» он (а кто же еще?) решил провернуть маленький гешефт: купить на десятерых туристов девять билетов. При удаче можно было сэкономить пару десятков рублей. Немного, но курочка по зернышку клюет…

Неожиданные штрихи к каноническому портрету Игоря Дятлова, правда? Но что поделаешь, даже на солнце бывают пятна — вот и на главной иконе дятловедения отыскались.

Итак, студенты едут в Ивдель, веселятся, поют песни — и вдруг по составу идут ревизоры. Игорь Дятлов их замечает и немедленно командует Дубининой: «Лезь под сиденье, живо!»

Конечно же, именно он отдал такой приказ. Больше некому. Никого иного Дубинина не послушалась бы. Мы уже видели, как однажды Тибо-Бриньоль попытался ею командовать и что из этого в итоге получилось.

Коллеги Дятлова по турсекции УПИ (те, кто не отправился с ним в последний поход, разумеется) позже вспоминали, что своими группами Дятлов руководил в весьма авторитарном стиле.

Вот что дословно рассказывал Пётр Бартоломей: «Я больше всего связан с ним, я прошел несколько походов и у меня впечатление о нем двойственное. <���…> Это замечательный друг, это замечательный товарищ, с которым готов идти на любые трудности, потому что он не оставит в беде. Человек с большим юмором, чувствуется что он с большой эрудицией и с ним было просто интересно. Но когда он шел руководителем, он почему-то ломался в характере, становился очень жестким и такой командный стиль взаимоотношений с участниками, вообще говоря, нарушал микроклимат в группе».

Известно и другое: перед большими походами (перед последним тоже) Дятлов проводил тренировочные — однодневные, воскресные — в ближайших окрестностях Свердловска. Причем в них он не только совершенствовал туристические навыки будущих спутников по походу, но и добивался от них безусловного послушания. Например, нарочито утяжелял гантелями рюкзаки подопечных, чтобы тем походная жизнь не казалась медом, — и никто не смел Дятлову возразить.

Короче говоря, у Игоря Дятлова, и только у него, было достаточно авторитета, чтобы своенравная Дубинина быстро и без пререканий полезла под вагонное сиденье. И она полезла. Легла на грязный пол, рядом с окурками, объедками и плевками (кто ездил «подкидышами» давних лет, тот знает, что ни малейшего преувеличения тут нет: курили прямо в вагонах, не выходя в тамбур, там же без стеснения выпивали и закусывали).

Но почему Дятлов отправил туда, к плевкам и окуркам, Люду? Почему именно ее он «загнал под шконку», как выражались многие жители тех мест, где странствовала группа дятловцев?

Может быть, Дубинина была самой миниатюрной из туристов, и ей удобнее всех было разместиться под лавкой?

Нет. Люда была для девушки достаточно крупной — примерно одного роста и габаритов с Кривонищенко, хотя для мужчины тот внушительными размерами не отличался. Зина Колмогорова, например, была на пять сантиметров ниже Дубининой и разместиться под сиденьем могла бы с большим удобством, если бы речь шла только о физических параметрах.

Но речь о них не шла. Дятлов вообще не задумывался, кого выбрать. Не было у него времени на раздумья. Ткнул пальцем и сам не знал, почему ткнул именно в Люду. Как нам представляется, псевдослучайный подсознательный выбор был определен тем и только тем, что Люда Дубинина принадлежала к «аристократической» фракции тургруппы Дятлова.

Нам могут возразить: глупо, дескать, и непродуктивно делать столь глубокие выводы из одного эпизода и одного случайного выбора.

Возражение резонное. Но разобранный эпизод был не единичный, а лишь первый в цепочке ему подобных.

Последующие разбирать столь же подробно не будем, просто перечислим. Подспудные причины действий персонажей, в первую очередь Дятлова, ровно те же: вроде бы случайный выбор руководителя группы, но отчего-то каждый раз падающий на одного из «аристократов».

Эпизод номер два. Поселок Вижай, туристы ночуют в комнате т. н. «гостиницы» (на самом деле это рабочее общежитие, но не важно). Кроватей не хватает, двое вынуждены спать на холодном полу. И кто же эти двое бедолаг? А это Колеватов и Кривонищенко, вновь «аристократы». Опять случайность? Вторая подряд? Пусть так, посмотрим, что будет дальше.

Надо отметить, что к Колеватову у руководителя группы особо «теплое» отношение, выделяющее Александра из прочих «аристократов». В чем причина? Может, в происхождении Александра, которое мы до сих пор не разобрали? Сейчас исправим упущение.

Разумеется, Александр Колеватов происходит не из рабочих, не из крестьян и не из гулаговских зеков, иначе спал бы в ту ночь на кровати, как белый человек. Его отец служил главным бухгалтером на крупных предприятиях Свердловского совнархоза. Наверняка имел неплохие связи в верхах, коли уж его сына после окончания техникума в Свердловске распределили аж в Москву (в УПИ Александр перевелся позже). Обычно транзит молодых выпускников совершался в обратном направлении: из столицы в провинцию. Старшие сестры Колеватова тоже землю не пахали и у станка не стояли, устроились в жизни вполне комфортно: одна — домохозяйка, другая — завуч в школе, третья вообще пробилась в профессуру, заведовала кафедрой химии в машиностроительном институте.

Таким образом, перед нами очередной представитель «советской аристократии»? И снова не все так просто…

Дело в том, что Александр — поздний ребенок. И его родители еще до революции уже были состоявшимися людьми. Отец служил все тем же бухгалтером, но обслуживал, разумеется, интересы не рабоче-крестьянского государства, а кровопийц-эксплуататоров. И жил по меркам тех давних дней вполне зажиточно, даже богато.