Виктор Точинов - Дорога к Мертвой горе, или Снова о группе Дятлова

Решили проблему просто: получили новую метрику взамен якобы утраченной, проставившись волостному писарю или кто там эти метрики выписывал, — и Паша единым росчерком пера стал на два года старше, благо был парнем рослым и вполне мог сойти за шестнадцатилетнего. И вот он, заветный паспорт, и вот она, ленинградская прописка.

А тем, кто пожелает обвинить семью Точиновых в жульничестве, в обмане родного советского государства, не мешает знать, что получил отец в придачу к паспорту и прописке. В качестве бонуса, так сказать.

Призвали его не в девятнадцать лет, а фактически в семнадцать. В морскую пехоту Краснознаменного Балтийского Флота. А вскоре началась война.

В июле 1941-го семнадцатилетний морпех Паша Точинов угодил в самую мясорубку — под Таллин. Вдумайтесь на минутку: по нынешним законам ему, в его неполные восемнадцать, нельзя было бы купить бутылку водки. Даже банку пива или хотя бы пачку сигарет — нельзя. Нельзя голосовать, нельзя жениться без разрешения родителей… Но послали их не за пивом — под танки группы «Север». Вспоминаю свои неполные восемнадцать — и не представить…

Отец выжил и вышел из окружения с остатками рассеченной надвое 8-й армии. И воевал до 45-го, с перерывами на лечение после ранений.

Таким образом, я знал, что у отца две даты рождения: официальная, 25.09.21, и реальная, ровно на два года позже. Маленький семейный секрет. Как позже выяснилось, не единственный. Далеко не единственный.

Но даже с этим первым небольшим секретом получалась интересная коллизия. При полном отсутствии контрацепции крестьянские женщины рожали часто, чуть ли не каждый год. И в семье Точиновых уже был один сын 1921 года рождения— старший брат отца Василий, родившийся в мае.

И вот ситуация: два родных брата (не сводных, не единокровных — целиком и полностью родных). Оба родились по документам в 1921 году — один в мае, другой в сентябре. Небывалая скорострельность в деле деторождения. Рекорд всех времен и народов.

Эх, вот бы попались документы обоих братьев, да в руки конспирологу Ракитину! Уж он бы выстроил версию на загляденье! Тут уже не КГБ дело пахнет, не ЦРУ и не Моссадом.

Инопланетяне с Сириуса. Или рептилоиды с Нибиру. Но в любом случае с трехмесячной продолжительностью беременности.

Однако коллизии не случилось. Василий с войны не вернулся, погиб на фронте — так что никто не удивлялся двум никак не стыкующимся датам рождения.

Но дело на этом не закончилось. После смерти отца даты его рождения начали размножаться, как амебы: митозом.

Разбирая доставшийся в наследство семейный архив, я обнаружил реликвию времен войны — старую, потрепанную красноармейскую книжку отца. Указанная в ней дата рождения изумила. 05 марта 1921 года. Как? Откуда? Красноармейская книжка — главный документ бойца, как паспорт у штатского человека. Почему в ней дата, не пойми откуда взявшаяся? Привычная картина мира пошла трещинами…

Шли годы. Архивы приоткрывались. Все больше оцифрованных документов попадало в Интернет. Нашлись наградные листы отца, но дело не прояснили. Там везде был указан год рождения — 1921-й — но без числа и месяца.

Наконец, стали доступны метрические книги Гатчинского уезда (вернее, так в обиходе называли по привычке книги записей актов гражданского состояния). И у отца появилась четвертая дата рождения. 17 сентября 1923 года. Не факт, что она истинная: запись сделана со слов деда. Исключительно с них. Пришел некто Точинов С. В. в подотдел записей актов гражданского состояния при Слуцком волисполкоме и заявил: родился у меня сын, назвали Пашей. Какие справки из роддома, вы о чем? На дому рожали, при содействии повитух, а те справок не выписывали. Фактически роды могли случиться и на день раньше заявленного, и на два, и на три. Кто бы стал проверять? Но в любом случае эта дата изначальная. Вся дальнейшая свистопляска записанных в документах годов, месяцев и чисел началась с неё.

Кстати. В конце жизни отец мог получить некую компенсацию за то, что восемнадцатый свой день рождения встретил в страшной мясорубке первых месяцев войны. Мог выйти на пенсию на два года раньше. Не воспользовался. После достижения официального пенсионного возраста отработал еще семь лет.

Но путаница с датами — это цветочки. Настоящий, без дураков шок поджидал меня при изучении боевого пути отца — не по его рассказам, а по документам в архивах. По всему получалось, что он никогда не служил в части, указанной им во всех анкетах и автобиографиях — в 1-й артбригаде Ленинградского фронта. Не служил и всё тут. Никаких следов его пребывания там. Полтора года непонятно где был и чем занимался.

Илл. 34. Документы отца, отличающиеся диким разнобоем в датах рождения: в красноармейской книжке — 05.03.1921 г., в аттестате зрелости, полученном после войны, — 25.09.1921 г., в метрической книге дата правильная (?) — 17.09.1923 г.

А в шок повергла одна строчка в личном деле из архивов Министерства обороны. Оказывается, эти полтора года отец провел не в 1-й артбригаде, а в плену или на оккупированной территории.

Вот это был реальный шок. Никогда, ни разу, ни пьяный, ни трезвый — ничего отец про плен не говорил. Ни слова. Ни намека. Я терзал память, перебирая все его рассказы о войне: нет, ни единого намека не припомнил. Провести полтора года в плену и за полвека с лишним ни разу ни словом не проговориться? А если там был не просто плен, а кое-что похуже? Часы, проведенные в размышлениях об этом, стали не самыми лучшими часами моей жизни.

Со временем все прояснилось. В плен отец не попадал. Но на оккупированной территории действительно провел полтора года (в шокировавшем документе и плен, и оккупация были объединены в одной графе). Провел в составе 1-й партизанской бригады Ленинградского фронта.

Тут есть одна тонкость. Партизаны Ленинградской области (Московской, кстати, тоже) — это не те канонические партизаны, что известны нам по книгам и фильмам. Не бойцы-окруженцы, не сумевшие пробиться на восток, не колхозники, взбунтовавшиеся против оккупантов. Это регулярные части РККА, перешедшие через линию фронта и действующие в немецком тылу. Местными жителями пополнялись, не без того. Но основа партизанских соединений ЛФ — красноармейцы регулярных частей.

В Отечественную войну 1812 года была схожая картина: партизанили как стихийно возникшие отряды крестьян, взявшихся за топоры и вилы (Василиса Кожина), так и подразделения регулярной армии (Денис Давыдов).

Во время войны выбирать отцу не приходилось — где приказали, там и служил. А вот после войны… Полтора года на оккупированной территории — пятно в биографии. Клеймо в личном деле. Надо каждый раз доказывать, что был ты в партизанах, а не в полицаях, бумаги предоставлять.