Александр Горбачев - Не надо стесняться. История постсоветской поп-музыки в 169 песнях. 1991–2021 [litres]

Съемки – это очень забавный процесс, если наблюдать его со стороны: кучка сумасшедших пытается создать кусочек жизни в трех фанерных стенках. Мне запомнилась история про кота. Был рыжий перс, он участвовал в нескольких сценах. Продюсер съемок Митя Муравьев просил меня «отпустить» кота пораньше, потому что он «дорогой». Мы постарались это сделать, отпустили. Митя подходит ко мне и говорит: «Вообще капец! Хозяйка хочет, чтоб я еще 5000 заплатил – типа ей отдельно. А я ее спрашиваю – а предыдущие 5000 кому были? Коту?!»

Во внезапном успехе есть что-то мистическое. Никакой надежды на большой хит не было – а если бы была, то, наверное, было бы гораздо сложнее придумывать и снимать. Как, собственно, и произошло после «Экспоната» – ведь после успеха гораздо сложнее выдать новую историю, их неизбежно будут сравнивать. Хотя мои любимые клипы из сделанных для «Ленинграда» – «ЗОЖ» и «В Питере – пить».

Из всей эстрадной элиты, сохранившей свои позиции с 1990-х, Лолита Милявская – самый живой человек. Главный источник этого впечатления – соцсети: певица лихо ведет твиттер и инстаграм, не лезет за словом в карман, весело ругается, смешно шутит и пристрастно реагирует на текущую общественную повестку. Вроде бы ничего особенного, но на общем отполированном фоне это выглядит исключительно обаятельно. Песни Лолита тоже поет под стать – все ее сольные шлягеры так или иначе выделяются своим провокационным остроумием, будь то разудалый пляс «Пошлю его на…» или лукавый театр «Шпилька-каблучок». «На Титанике» – возможно, самый яркий пример: манифест женской независимости (уже неожиданный разворот), который обращается к мужчине на «вы» и сочетает поэтические анжамбеманы в куплетах с просторечным «снимаю батики» в припевах. Конечно, тут нет ничего, что не могло бы прозвучать на «Авторадио»: Лолита существует в рамках действующих эстрадных конвенций, но хотя бы немного тестирует их пределы.

Лолита Милявская

певица

Когда я начала сольную карьеру, рядом со мной был один человек – его звали Лолита Милявская. И еще был человек, который был моим гражданским мужем и верил в меня. Может быть, с точки зрения закона у него репутация была не такой чистой, [153]но он ездил со мной на все концерты и доплачивал разным организаторам, потому что после огромных гонораров «Академии» мне реально предлагали две копейки, причем в весьма унизительной форме. Я говорила: «Будете звонить, когда я буду стоить …» – и называла гонорар «Академии», и даже больше. Так потом и произошло.

На самом деле все было достаточно трагично, потому что меня списали сразу. Мне было 37 лет – в этом возрасте в шоу-бизнесе обычно уже заканчивают, а я только начинала свою вторую жизнь. Прошло где-то года четыре, пока не появилась песня «Пошлю его на…». Никогда не забуду, как спела ее в первый раз: я понимала, что это хит, пела ее в огромном переполненном цирке. Публика замерла – и не было ни аплодисментов, ничего. У них отвисла челюсть, потому что это было так нагло! Это была такая диссидентская песня, вне морали – и она в итоге стала знаковой.

Такой же стала «Ориентация – Север», которую написала замечательная девочка Юлия Осина-Фридман. К сожалению, были махинаторы-посредники, которые присвоили себе авторские, сильно обманув финансово и автора, и меня. Уже потом мы с Юлей познакомились, выяснили все «от и до» – она еще написала, например, песню «Революция» Свете Лободе, то есть она самостоятельный классный автор. Я вот не автор: я не написала в жизни ни одной строчки, я только матом ругаюсь. И так получается, что многие песни приходят ко мне, когда от них отказались все. И с «Пошлю его на…», и с «Ориентация – Север», и с «На Титанике» так было. Все мои коллеги по цеху сказали: «Говно». Видимо, эти песни должны были прийти именно ко мне.

В «На Титанике» что-то есть определенно на уровне фонетическом, вибрационном. Очень многие мамы мне пишут: «Ребенок не спал, пока я не поставила “На Титанике”, включаем каждый вечер». Это реальные истории, мне много раз такое писали – и песня получилась очень успешной.

Для меня очень важной стала песня «Раневская». Мы с Лешей [Романофым, автором песни] общались много лет. Я обожаю его как композитора, причем многогранного – сейчас он вообще блестяще пишет симфоническую музыку. Есть еще один такой человек – Виталий Окороков: он написал кучу поп-хитов («Два кусочека колбаски», например), при этом его камерные и симфонические произведения крайне востребованы. А Леша, вообще, вот если бы в книге Гиннесса такое учитывали, то он был бы ее героем. Возглавлять десять лет хит-парады с «Винтажом», а потом написать что-то в другом жанре – это талант и смелость одновременно. Поэтому и для Леши, и для меня «Раневская» – это веха. Причем у нас запись не шла: мы полгода ее писали, и в итоге пришли на кладбище к Фаине Георгиевне, попросили помощи. После этого у нас все сложилось, включая клип режиссера Тины Баркалая, который снял один из лучших голливудских операторов Серджо Роман, на тот момент болевший раком на последней стадии, – и это оказалась его последняя работа. Для творческих людей в этом нет драматизма – пусть и неловко прозвучит, но это обыденно. Это хорошая обыденность, настоящая; жизнь с большой буквы, а не фигня какая-то.

Мне в кайф приходить на разные YouTube-шоу к молодежи, но у меня нет желания встраиваться в тренды. Я не хожу туда, где мне не нравится. И меня невозможно позвать за деньги – я не занимаюсь проституцией собственного организма и творческих желаний. Я могу пойти туда, где я заранее знаю, что я в чем-то проиграю, но для меня это будет опыт. То офигенное время на телевидении, которое я застала в начале 1990-х, именно сейчас происходит в YouTube – не надо стучаться в двери, записываться на прием; если ты просто интересен и искренне являешься собой, то к тебе сами придут. И я рада, что ко мне приходят.

По поводу того, что я смело выражаю свою точку зрения… Боже мой, ничего не боятся, наверное, только абсолютно безумные люди или с нарушениями психики. То есть ты все равно понимаешь, что у тебя «в заложниках», например, находятся мама с дочкой, которые живут в Украине. Да и сам ты тоже можешь оказаться «в заложниках» – я видела это на примере моей любимой Дианы Арбениной. [154]Ты отдаешь во всем в этом себе отчет. Я выросла в семье человека, которого называли диссидентом, хотя он таковым не был – он просто читал то, что считал нужным, и монолог про грязные ялтинские пляжи стоил ему от Фурцевой запрета на работу в стране. [155]Я прекрасно понимаю, что это такое – поэтому думаю я гораздо больше, чем говорю.