Александр Горбачев - Не надо стесняться. История постсоветской поп-музыки в 169 песнях. 1991–2021 [litres]

Симптома вы называли гением.

Видать, это странно сработало. Вы, черти, что, охуели? Вы кто вообще такие, если на то пошло? Если я не кричу о себе на каждом углу, это не значит, что я не знаю себе цену. Такой был пиздатый проект – и они его проебали. Факт.

Похерили все наследие новым проектом?

Прикинь! Ни хуя бы не делали – это была бы великая группа. А сейчас не осталось никакой мистики, никакого волшебства. А могли бы сейчас собирать кэш – все было бы! Знаешь, что самое страшное? Осознать свой проеб. Они его не осознают – дальше пытаются пихать этот свой проект Grebz. Еще и меня там пытаются поддевать (песни типа «Бардаш-барабаш»).

Вы еще говорили, что «Тает лед» так всем понравилась, «потому что все хотят мира».

Песня понравилась, потому что понравилась. Но она же прозвучала в определенном контексте времени. Когда шли определенные мрачные процессы, а тут выходит песня с припевом, в котором поется: «Между нами тает лед». Всем понятен язык, смысл. Да, в куплетах там про другое, отвлеченное – но главный-то посыл остается. Я понимал этот месседж с того момента, когда впервые услышал эту песню. Мне кажется, дело чести каждого урегулировать эту ситуацию между [Россией и Украиной] любыми путями – и «Грибы» стали частью этого процесса.

К моменту запуска «Грибов» вы были уже состоявшимся продюсером, но на сцену не выходили. Когда Чат предложил стать участником группы, у вас не было сомнений?

Нет, конечно, какие сомнения? Я на сцене с «Грибами» тоже очень сильно раскрылся: это был классный опыт, благодаря которому потом появился Youra. Это все сработало мне только в плюс, и без «Грибов» я вряд ли бы сам вырвался на сцену.

Все, чем я занимаюсь, – это этапы моего творчества. Надо за кулисами быть? Буду! Надо на сцену выйти? Конечно! Надо быть режиссером? Окей. Я не из тех артистов, которые говорят: «Я буду всю жизнь на сцене». У меня призвание художника – но ипостаси могут быть разные.

А как вас это зарядило? Ведь «Грибы» совсем не похожи на то, что вы делаете сольно.

Почему не похожи? Есть динамика, есть речитатив. Смысловая нагрузка, конечно, другая – но и мне уже 37 лет: я не могу скакать с песней «Твои ляжки совсем не монашки». Это был крутой проект для масс. Мне нравятся треки «Грибов» – но ощущения «вау» у меня никогда не было. Это больше функциональная музыка, чтобы повеселиться. Мне нравится «Интро», это стиль – но это все благодаря Владику Фишезу, без него ничего бы не было. Он не просто эстет, он – носитель культуры, который прокладывает мост между настоящим и будущим, перенося культуру туда. «Интро», я считаю, – лучшее хип-хоп-видео всего постсоветского пространства.

А в альбоме все намешано. Я просил сделать звук выдержанным – а они принесли свой звук, он по качеству другой. Песни «Любовь», «Бери грибы» – совсем другое качество, нежели «Минимал» и «Панама». Вот эти два трека – мой любимый музон, на котором меня нет и на который они просто какие-то пару фраз накинули. Эти два трека – супергениальные, хотя у них и меньше всего прослушиваний.

Музон с первого релиза Youra должен был стать вторым альбомом «Грибов»: группа еще существовала, когда я показал его Чату. Но они его не поняли, Чат сказал: «Не качает». «Грибам» нужно было, чтобы ебашило; они не понимали всю эстетику тонкого электронного звука. Второй альбом мог получиться таким, что всех бы разъебал, – но Чата и Симптома не качнуло. Ну окей – в стакан можно налить ровно стакан воды. Я предложил концепцию – целое направление, похожего на которое, в принципе, нет. А что предложили они? Людям это было неинтересно.

Вы стали продюсером в 2000-е. Как сейчас изменился механизм запуска проектов?

Никак особенно не изменился: я до сих пор уверен, что охуенное само себя быстро качнет. Когда мы сняли клип «Интро», он всех разъебал. Было 100 долларов, которые я отдал на рекламу во «ВКонтакте»; у нас вообще не было вложений – и в этом суть. Я верю в то, что если у тебя суперконтент, то слушатель, зритель его всем покажет. В современном мире интересное будет качаться. Другой вопрос в том, готов ли ты производственными ресурсами качать себя и делать из себя бизнес.

Я знаю одно: мне очень сильно нравится выступать. Там, на сцене, открывается Youra настоящий. И вообще – что такое Youra? Это напоминание: ты – бог. You Ra. Это функция Youra. Потому что функция продюсера какая? Говорить людям, что они яркие, что они звезды. Пожалуйста – You Ra, все просто. Проект Youra как свежая водичка: ух, умылся, заебись! Иногда скажешь: «Ух, холодная, не хочу». Но она необходима, чтобы стало свежо.

Почему же в Youra вы не продолжили гнуть ту же линию, что была у «Грибов»?

Попсовую? У меня не стоит задача делать попсово. У меня стоит задача делать так, чтобы не было стыдно. Youra – проект, у которого возможен коммерческий успех, но над этим надо работать. Где это будут слушать? Там, где понимают этот звук. Понимают звук в Европе – у нас это будут слушать в Киеве, Харькове, Москве, Екатеринбурге и Питере. А в Саратове и Уфе не будут слушать Youra. В Европе это уже можно предлагать, уже велись переговоры, и мне интересно поделиться с ними нашей энергией; они могут прихуеть с этого. Те люди мне тоже интересны и важны: там проходит более 600 фестивалей в год.

Значит ли это, что мы услышим песни Youra на английском?

Нет, такое мне не нравится. Я не передам ничего, это будет технический какой-то момент. На каком языке мне понятен мир, на таком я и пишу. Я сделаю так, что там будут слушать русский язык. Я приду к тому, что не язык будет главной составляющей продукта – а музыка.

Украина уже созрела для того, чтобы предложить миру что-то уникальное, а не просто копировать. Всевозможные синтезы уже произошли – теперь нужны плоды. Западная культура сейчас немножко отдыхает, ей нечего предложить: они уперлись, как мне кажется, и не видят, куда идти дальше.

Бардаш-продюсер и Бардаш-артист – насколько это разные люди?

Да я везде один. Если бы я был собственным продюсером и выступал, как в других проектах, за рациональное распределение средств и таргетирование по аудиториям, я был бы более эффективен. Но я хочу продолжать самостоятельно заниматься своим творчеством – и коммерческая сторона для меня всегда будет на втором месте.

Мне не очень хочется собой управлять – указывать пиарщикам, как меня же качать. Ну это тошно! Отрава души, в прямом смысле слова. Если в шоу-бизнесе я готов с этим мириться, то когда это я сам – не готов. И рисуются два типа артистов: одни напаривают свою музыку всеми способами. А другие, как я, вручают свою музыку слушателю, будто близкому кенту: «На, послушай».

Я как сапожник без сапог, получается: как кого-то качнуть, я знаю. Вот возьми Мишу Крупина: он не знает, как себя «качнуть». Миша будет сидеть, супергений, и вот ему нужен такой, как я, который будет о нем базарить у Дудя. И все такие: «У-у-у, шансон! Почему бы и нет».