Григорий Брейтман - Преступный мир: Очерки из быта профессиональных преступников

Для героев взлома главным помощником и соучастником является ночь, и под ее защитой они идут на преступление. Такие рыцари, орудующие с ломом, отмычками и ключами, составляют общество, совершенно обособленное от карманных воров; у них совершенно другие системы и другие приемы для выполнения своих замыслов. Насколько карманщики отличаются сплоченностью и солидарностью, настолько «скачки» лишены всякой общественной организации. Класс «скачков» пополняется всяким сбродом, молодыми людьми, преимущественно крестьянами и мещанами, хотя между ними попадаются экземпляры с известным образовательным цензом. Одной из побудительных причин, толкающих их на скользкую дорогу, является природная лень, любовь к легкому заработку, тяготение к веселому времяпрепровождению, пьянству и женщинам. В кабаках и притонах заключаются знакомства между опытными и новичками, образуются «хевры» (компании). Новичок скоро примыкает к опытным парням и идет сначала «посмотреть» кражу. Вполне понятно, что из такого субъекта, стремящегося к беспорядочной, веселой, беззаботной жизни и попавшего в среду себе подобных, скоро вырабатывается профессиональный вор. Тюрьма, которой ему не миновать, еще более воспитывает в нем вора, и по выходе оттуда ему уже нет возврата в общество, из которого он добровольно ушел; он делается членом преступного мира и кража для него — специальность, необходимая как средство к существованию.

«Скачки» представляют из себя городских воров, редко отлучающихся в другие места для совершения краж. Живут они преимущественно по трактирам, кабакам, постоялым дворам и ночлежкам, несмотря на то, что иногда обладают средствами для более комфортабельной жизни. Если они селятся в частных квартирах, то исключительно ради женщины, с которой сошелся «скачок». В таком воровском логовище, «блатной» квартире, где-нибудь на окраине города, происходят совещания, приготовления к преступлениям, забегам на квартиры, и женщина является их вдохновительницей. Она иногда бывает также воровкой-соучастницей, но большей частью — проституткой, примкнувшей к преступникам. «Скачки» или, как их еще называют, «домушники» идут на «скок», т. е. на кражу, преимущественно «на слепую», на «фарт», т. е. на счастье, по наитию, в компании из двух, трех и больше человек, смотря по предприятию. Самыми обыкновенными инструментами их ремесла служат несколько связок ключей разного калибра, ломик-«фомка» с крючком, отмычки, свеча и спички.

Так они идут на простой «скок» через двери и не всегда вооружаются всеми принадлежностями сразу. В других, более серьезных случаях они отправляются на «дело», имея при себе банку с медом или патокой. Это бывает тогда, когда приходится «идти» через окно или вынимать стекла в дверях. Воры намазывают густым слоем меда бумагу или тряпку и затем прикладывают такую бумагу плотно к стеклу. Гвоздем надавливается угол стекла, и благодаря опытной руке стекло трескается на несколько частей. В противном случае вор бьет кулаком, закрытым шапкой, по стеклу и разбивает его с одного удара. Благодаря приклеенной бумаге с медом не слышно звона, обыкновенного при разбивании стекол; раздается только глухой удар, на который никто из посторонних в большинстве случаев не обращает внимания. Кроме того, бумага с медом предохраняет осколки от падения. В раме остаются только большие куски стекла, которые без шума и легко вынимаются. Тогда уже ничего не стоит откинуть изнутри крючки и открыть себе путь в квартиру.

Забираясь в какое-нибудь помещение, вор непременно оставляет своего товарища, большей частью еще неопытного вора, на «рынку», т. е. на стороже. «Цынтовой» при первой опасности предупреждает товарища условным свистом, резким и пронзительным. Если же опасность нахлынет вдруг, неожиданно, «цынтовой» уже кричит: «Канай!», т. е. беги, и удирает сам без оглядки. За ним спешит вор, направляя свои шаги в противоположную сторону от товарища, дабы преследователем овладела на короткое время нерешительность, за кем сперва пускаться в погоню.

Идя на «слепую», «скачок», не зная ни расположения, ни обстановки квартиры, обладает удивительной смелостью и хладнокровием. Его главное правило — как и всех воров — не думать о возможности попасться, по-воровскому — «засыпаться». Он идет, закрывая глаза на опасность, не рассуждая о том, что из другой комнаты могут выскочить люди. Для него не существует возможности; он признает только «фарт» и только с ним считается. Быстро, с ловкостью кошки, проходя комнату за комнатой, он углубляется внутрь и скорее инстинктом, чем сообразительностью, останавливается на известном помещении. Он угадывает, где находятся деньги, вещи, наобум ломает ящики и сундуки и не задумывается ни на одну секунду. Опасности для него как будто не существует; он полон «ветошного куражу». Работая быстро, ловко, почти без шума, связывая вещи в узлы, набивая карманы золотом, переворачивая комоды, опустошая шкафы и вешалки, «скачок» в высшей степени нервно настроен; он сейчас же узнает, где спальня: его чуткое ухо слышит дыхание спящих, малейший шорох не пройдет для него незамеченным. И чуть раздастся свист, шум, мелькнет огонь, — все это производит впечатление электрического тока. Опасность для него становится сразу очевидной; он мгновенно соображает положение, и у вора немедленно слагается план спасения. Он бросается через окно во двор, на крышу, бежит быстро, сбивает с ног людей, озадачивает неожиданностью и стремительностью своего появления; преследуемый по пятам, кричит громче всех: «Держи, держи, вор!»

Отличительным признаком этих преступников от других воровских обществ служит их полная беспечность и непрактичность. «Скачки» не приобретают себе больших состояний, несмотря на совершаемые иногда ими крупные кражи. Они не берегут копейки на черный день, их не привлекает семейная жизнь; это люди улицы, рынка, трущоб, где им живется вольготно, спокойно и весело. Все заработанное немедленно пропивается и проигрывается в кругу товарищей и женщин, пользующихся большой симпатией этого сброда. Живя безвыездно в больших городах, где они родились и провели детство, воры почти все наперечет известны полиции, ведущей им правильную регистрацию и даже не снимающей с них фотографий. Благодаря этому им приходится попадаться чаще других, наезжих воров. Вот почему городской вор по совершении кражи старается сейчас же спустить, продать «барахло», «сырье» (платье), заложить золото и т. д., чтобы «борзые не залапали» их с вещами. К их услугам всегда «блатокаи» — перекупщики и переводчики краденого, богатеющие на счет воров. Эти люди с темным прошлым, бывшие воры, «старые шлепперы», сильно эксплуатируют «скачков». Зная их вечную нужду в деньгах и желание скоро сбыть вещи, они за ничтожную сумму покупают краденое добро. Шубы, стоящие несколько сот и даже тысяч рублей, продаются ворами за несколько десятков рублей. Насколько «блатокаи» хорошие оценщики, настолько их клиенты абсолютные профаны в этом отношении. «Блатокаи», в свою очередь, «сплавляют» вещи, что им легко удается ввиду обширных связей с иногород-ными собратьями. Шубы распарываются, мех идет в один город, верх в другой, платье перекрашивается, золото переплавляется.